"Андрей Смирягин. Она" - читать интересную книгу авторабольше похож на непримиримую борьбу. Мы боремся с сексом каждый день. И в
такой позиции с ним боремся, и в другой боремся. И она, похоже, готова погибнуть в этой неравной борьбе, но не сдастся никогда. Я же стал уставать от дикости и изощренности в постели. Все чаше хочется простого и понятного секса. Прийти вечером с работы, поужинать, почитать или посмотреть телевизор, лечь в темноте в постель, нащупать рядом теплое и живое тело, и тихо, не производя лишних движений, закончить трудовой день. "...Как все же трудно выбрать одну из существующих в сексе трех тысяч пятисот восьмидесяти семи позиций. Постоянно приходится ломать голову. Просто не секс, а Академия наук какая-то..." Избавиться от нее я пытался разными способами. Hо она оказалась хитрее, чем я думал. Ей невозможно опротиветь ничем. Я напивался в лоскуты - она, как ни в чем не бывало, взваливала меня на свои хрупкие плечи и тащила до дому. В конец обессилив от неподъемной ноши, она бросала меня на улице, и проклиная последними словами, делала вид, что уходит. Hо я и не думал расстраиваться. Как только ко мне начинала приглядываться какая-нибудь добрая женщина, интересуясь, не надо ли мне помочь куда добраться, она объявлялась тут как тут. И еще долго по окрестным дворам разносились ее ругательства в адрес обнаглевших баб. "Безобразие! Мужика на пять минут без присмотра оставить нельзя!" "...А теперь встань вверх ногами и отпусти руки. Hе бойся, я же держу!.." Hу вот, опять уронил ее на голову. Она, кстати, и виду не подала, что больно. Ослаб я что-то за последнее время, надо будет в выходные Потом я сменил тактику и решил сделать все, чтобы быть застигнутым врасплох ее мужем. Я наплевал на наш условный знак - "женские трусики в окне" и врывался к ней в квартиру, зная, что он точно там. Hе давая опомниться, я хватал ее на руки, тащил в постель и дико орал, кончая. Муж упорно не появлялся. Тогда я начинал бегать в одной майке и носках по квартире, заглядывая под все кровати и распахивая шкафы, изображая свихнувшуюся от желания насиловать все, что еще движется, гориллу. Однако, что я ни делал, ему не удалось застигнуть нас вдвоем. Куда она его прячет, я так и не смог определить. "...Так, эту грудь я беру в левую руку, а вторую... Стоп! Халтурщики, они забыли написать куда девать вторую!.." И ведь мне не к чему даже прицепиться. Она никогда со мной не спорит, никогда не показывает свой характер. Я могу часами доводить ее намеками на мои похождения с другими женщинами, ее молчание становится только упорней. Hо я-то вижу, как она до обморока ревнует меня ко всему, что не является ею. Она ревнует меня к женщинам, мужчинам, животным, вещам и воспоминаниям. Из ревности она отравила последовательно трех моих кошек. В отместку мне пришлось спустить в туалет ее любимую канарейку. "...Hу а теперь походи по мне, а потом побудь моим одеяльцем..." Как мне все-таки тепло под ней! Плутовка, она так приучила меня к себе, что я уже давно разучился вырабатывать тепло, когда ее нет рядом. И если она теперь перестанет греть меня, то я, возможно, просто окоченею и умру. И я всегда спрашиваю у себя: ну что, скажи, зажравшаяся сволочь, тебе |
|
|