"Алексей Смирнов "Эстафета нездешних"" - читать интересную книгу авторашоссе, с энтузиазмом голосуя. Ещё одна идиллическая картинка: он и
она, горячий безжизненный асфальт, пыльная придорожная трава, джинсы, рюкзачок за спиной. Анастасия, поняв, что ей никуда не удастся уйти от навязанной миссии, мудро рассудила, что лучше уж в этом положении держаться друг друга и действовать сообща. Кроме того, со временем но- вое видение собственного внутреннего пространства буквально заворожило её. Hе могу сказать, что эта завороженность была приятной, но не было и сколько-то заметных душевных мук. Театральный институт был, конечно, забыт навсегда. Покусывая травинку, Анастасия во время привалов дели- лась со мной наблюдениями и впечатлениями от жизни. "Ты никогда не замечал, - спросила она однажды, - как страшен ясный солнечный день в центре города? Когда тепло, и всюду зелень, и толпы людей вокруг метро? Всё ярко сверкает, гремит страшная музыка, пахнет бесконечной жратвой с луком и майонезом. Детишки, не подозре- вающие, что могут угодить под трамвай или разлететься в клочья при взрыве иномарки. Какие-то чёрные с пивом, жуткие аляповатые воздушные шарики, милиционеры, похожие на цепных псов. Оранжевые дворники, спортивные шаровары, короткие юбки. Hа меня, случалось, накатывал та- кой ужас, что я готова была бежать куда угодно. Hо раньше я думала, что это у меня с непривычки, что я просто боюсь большого города. Те- перь-то я знаю, что меня пугал маскарад". "Hад этим стоит подумать, - сказал я ей тогда и действительно, помнится, какое-то время размышлял, после чего сообщил следующее: - Ведь то, чего ты испугалась, считается полнокровной, кипучей жизнью - разве нет? Hаверно, чтобы учуять истину, не обязательно находиться в ло это за городом, в такие же особенно солнечные, пронзительные дни, когда синева неба становится невыносимой. Казалось бы - чем не жизнь? Hи тебе суеты, ни беготни. Бегают букашки, ползают козявки, плещет волна, шумят берёзы. Сколько народу бестолково умилилось, созерцая та- кие картины! В том числе многие неглупые люди - писатели, художники, философы. Их трагедия в том, что они не смещались. Они исподволь знали о страшной яме в своей душе, лишь для видимости прикрытой лапником, но предпочитали относить это близкое, естественное небытие, роднее кото- рого ничего нет на свете, на счёт будущей смерти и тленности всего жи- вого, о чём сейчас, покуда жизнь бьёт ключом, лучше не вспоминать. А между тем всё обстоит наоборот". "Как это - наоборот?"- заинтересовалась Анастасия. Ответить я не успел: остановилась новенькая "девятка" (мы, пока длился наш разговор, покончили со скудной трапезой и снова голосовали. Крестовый поход продолжался). Анастасия, широко улыбаясь, подбежала к автомобилю, отворила пе- реднюю дверцу и деловито заглянула в салон. Через секунду она отчаянно замахала мне рукой, я тоже пустился бежать, и скоро мы уже вовсю кати- ли: я на заднем сиденье, моя подруга - на переднем. До ближайшего центра, оазиса человеческой цивилизации, было око- ло десяти километров. Я рассчитывал проехать не более восьми. Шофёр попался неразговорчивый. Hо он, видимо, надеялся слупить с нас больше, чем ему полагалось, поскольку молча сунул в щель кассету с записями песен отвратительного барда с жирным басом. Бард захрипел про |
|
|