"Алексей Смирнов. Земля каскадеров" - читать интересную книгу автора

предпочитала молчать. Правда, она за двоих пила. Ее привлекали
мрачные, роковые, потусторонние материи, а в снах ей докучали страшные
существа - гримасничающие уроды, безногие карлы, свирепые звери, кото-
рым она, задыхаясь от ужаса, отдавалась. Hикто не знал, когда и где
нашли подруги общий язык, и какие на том языке велись разговоры.
"Если прыгать, так вместе, - проговорила Тата грудным голосом. -
А что, Жека, отчего бы и не броситься?"
Евгений долго не отвечал. Ему не нравилось, что Тата принуждает
его вернуться к давно уж, как ему мнилось, похороненным мыслям. Покуда
он размышлял, рука Таты отложила ножик и осторожно коснулась рукава
юбиляра.
"Вместе, прочь со сцены - чего же боле, Жека?"
Москворечнов тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула.
"Мне здорово приелась эта русская хандра, - сказал он утомленно.
- Как назло, английский сплин - тоже. Боюсь, что у меня не хватит...-
он пощелкал пальцами. - Как бы тебе объяснить... В последний миг меня
наверняка удержит мысль о полной бесполезности такого шага...и ты по-
летишь в неизвестное одна, а я останусь. Да и вообще - сомнительные
лавры! Тебя послушать, так получится, что у нас целая страна каскаде-
ров. Граждане наши созданы либо уродливыми, в назидание другим наро-
дам, либо, в самом деле, для успеха общего представления. Оставь ду-
рацкие идеи! Права ты, не права, а все это - ребяческие химеры,
дым..."
"Перестаньте вы, люди, - вмешался недовольный Сестрин. В подпи-
тии он наглел, и Евгений ненадолго выходил у него из авторитета. - Уши
вянут вас слушать. Куда вам прыгать? День рождения, всем должно быть
весело, а вы - будто на поминках. Дернул меня черт за язык! Вот на
Ольку посмотрите - сидит, всем довольная, не куксится, пьет да закусы-
вает. Верно, Олька? Берите пример! Мы-то хрена рогатого прыгнем!"
Евгений посмотрел на его румяную, счастливую физиономию и ощутил
сильнейшее раздражение. Пришел, привел подруг... одна - тупица, вторая
- мировая скорбь с претензиями. Подарочек, ничего не скажешь. Ему
отчаянно захотелось насолить Сестрину, он только не знал покуда, как.
Раздосадованная, отвергнутая Тата сидела, аршин проглотив, огонь в ее
глазах погас.
"Лед и пламень", - сказала она издевательски, встала из-за стола
и подошла к окну. Скрестив на груди руки, Тата стала всматриваться в
серую, заснеженную даль.
Ей не ответили - отчасти потому, что никто не понял, какую из
двух пар имела она в виду. Владимир Сестрин, довольный, что все вышло,
как он хотел, и замогильная беседа прекратилась, принял общее руко-
водство едой и питьем. Он сыпал тостами и анекдотами, поминутно вска-
кивал, пускался в пляс и даже пробовал запеть, но ему не позволили.
Москворечнов рассеянно кивал, вынашивая планы, и как бы невзначай на-
ливал Ольке рюмку за рюмкой. Hе отставал и Сестрин, так что Олька,
щедро обласканная с двух сторон, вскоре перестала болтать и погрузи-
лась в разморенное, блаженное молчание. Безмолвие забытой Таты было
полно презрения, ей приходилось самой ухаживать за собой, и пила она с
ожесточением, с компанией вразнобой, по поводу и без повода. В комнате
слышалось одно лишь сестринское скоморошество, да Олька начинала вдруг