"Алексей Смирнов. Фабрика здоровья " - читать интересную книгу автора

к игольчатому китайцу. Братец сидел в коридоре и глухо ерничал, бубнил:
"Ходя-то где? Где ходя-то?"
А ходя спрессовал ему пульс, заглянул в глаза и задал единственный
вопрос: "Семья есть?"
Я, вообще-то, хотел рассказать про политэкономию. Это про нее я сказал:
мудреная вещь. Политэкономия давалась нам с Братцем тяжко по причине нашего
глубокого антисоветизма. А может быть, и еще почему-то. У меня до сих пор
сохранился лист, на котором запечатлено документальное доказательство
усердия Братца в ее изучении.
Братец не то чего-то выпил, не то уколол себе. Короче говоря, он взял
учебник и начал добросовестно изучать его с самого предисловия. А там шла
речь о разном товарообмене, причем предметами этого обмена постоянно
выступали овца, сапоги и топор.
Сначала Братец выписал восемь или десять определений слова "труд" и все
подчеркнул. Потом у него, видно, что щелкнуло, и он стал мучительно
разбираться в механизме обмена. Для наглядности он кое-что нарисовал:
ошеломленную овцу на трех ногах, знак плюса, условный топор, знак равенства
и скромные сапоги. На этом занятия закончились. Наука не давалась. Хотя,
по-моему, мы очень креативно к ней подошли: пытались выразить вербально,
художественно, и разве что в танце не пробовали, а песня точно была
какая-то, но за непристойностью позабылась.
Пришли на урок. Тогда еще, в 84-м году, все было строго. Это в 87-м, в
контексте Научного Коммунизма, пошли разговоры про банду Ленина, и никто за
это не выгонял из института, наш педагог только морщился и махал рукой:
садитесь, садитесь.
Первым подняли меня. Я произнес речь, из которой следовало, что все
устроено так: оборот на оборот, а капитал на капитал. Братец молча вертел в
руках ручку, глядя в стол, до копчика потрясенный моим рассказом. А я
принимал его молчание за одобрение и согласие.
- Где вы прочитали все это, о чем сейчас глаголили? - спросили меня,
выводя пару.
Я сел на заслуженный отдых. Злобно толкнул Братца, а тот начал
оправдываться: мол, никак не мог понять, о чем же я толкую. Тут его
выдернули и велели идти к доске рисовать таблицу.
- Слева - Лучшее Предприятие, - диктовали ему, не глядя. - Справа -
Худшее.
"Лучшее", - старательно вывел Братец. "Ху..."
Рука с мелком зависла. Братец чуть присел, одновременно медленно и
воровато разворачиваясь. Такое лицо у него было, когда он, не дожидаясь
поезда, блеванул при дверях на станции закрытого типа. Немой призыв к
терпимости, не лишенный угрозы.
Сестра таланта - вернее, братец - уложил пухлый учебник в коротенькое
слово, и то недописанное. Нельзя было дописывать. Рано. Рассвет еле брезжил.

Времена года

Чередование времен года как явление не лишено печали. Весна наступит,
лето, но радость какая-то не окончательная. Потому что знаешь, что дальше
будет. И люди, обживаясь в этих временах, перенимают у них некоторые
свойства. Например, способность иметь приметы.