"Алексей Смирнов. Мор (повесть)" - читать интересную книгу автора

уголовные тайны делает его пестрый литературный парик довольно ненадежной
защитой от пули.
- Я полагал, вы хотите, чтобы я писал для вас развлекательные
произведения...
- Это романы, что ли? - Несло жаром, и непонятно было откуда - от
камина или от Тронголова. - Это ж семечки! Конечно, будешь щелкать...
Тебе это на пару часов работы. Братва, бывает, скучает сильно, когда
долго ждать приходится или стеречь. Книжек сейчас подходящих много, но я
хочу, чтобы у меня все свое было, даже книжки. Я издательство прикупил
неслабое... Они на ладан дышали, докатились до календарей. А раньше
советских писателей шлепали, сплошным потоком.
Шунт припоминал названия книг, которые имел в виду Тронголов и которые
он видел в городе на развалах: "Фраер", "Падлы", "Скоты",
"Ловушка для лохов", "Последняя шмара Резаного", "Фуфлометы",
"Похождения счастливой проститутки"... Как это пишется? Когда он
убивал, из-под его пера выходило розовое и безобидное. Хорошо принятое,
высоко оцененное. Ведь у него талант. Как ни крути, куда ни кинь, а талант у
него имеется, пускай и не высшей пробы. Теперь он не убивает - и что же
напишется? Возможно, именно то, что нужно.
Но Шунт сомневался в этом: он знал, что скорее начнет описывать грибные
и земляничные поляны, по которым разбросаны дымящиеся потроха, про
забрызганные кровью березы, про фекалии, широкими мазками втираемые в
мертвые лица. Такое навряд ли устроит
Тронголова, он хочет иного... он хочет - красивой пустоты. То, чем
торгуют в городе, - пустота, перетекающая в головы, тоже пустые. Те, что
стояли у власти и знали коллатерали, вышли-таки на коллатераль пустоты. Он
делал свое дело, орудовал ножницами, а большие люди - свое и без его
содействия. И вот он стоит в своем парике, продуваемый всеми ветрами, не
нужный никому - разве что Тронголову.
- Выпей, писатель, - пригласил Тронголов и вынул из-под кресла
здоровенный фотоальбом. - Сейчас ты начнешь знакомиться со своими героями.
Шунт уже вполне уверенно подумал, что после, когда он выполнит задание,
его непременно убьют. Но он ошибался, его не собирались убивать. Зачем? С
ним произошло совсем другое и после происходило еще не раз.

6

Наступил декабрь; Шунт прочно обосновался в загородном доме
Тронголова. Хозяин бывал наездами, и его летописец - Шунт уже с горечью
видел себя современным Нестором, секретным агентом в стане врага, -
постепенно поднялся на командную высоту: покрикивал на слуг, помыкал ими, и
его беспрекословно слушались. Каждое утро, растягивая и расчесывая парик,
прежде чем надеть его, Шунт со злорадством воображал себя инопланетным
разведчиком, которого занесло в колонию простейших, обладающих зачатками
разума. "Это быдло, - повторял он про себя, - эта плесень, ряска, скот,
который, понимаете ли, тянется к художественному слову... которому что
Достоевский, что сканворд... что кроссворд для разгадывания на
приусадебном участке..." И все страницы рукописи Шунта были искусно напитаны
тонким ядом, недоступным для рыночного ума.
"Торгово-денежные отношения, установившиеся в стране, - размышлял