"Алексей Смирнов. Конница Бехтерева" - читать интересную книгу автора

Первое, что увидел шеф, когда утром явился и врубил компьютер.


Конница Бехтерева

Токсовская больница - странное место.
Попадешь и сойдешь с ума.
Пятнадцать человек в палате, и только тот, что на искусственной
вентиляции, не бредит. А у прочих сплошная белая горячка, да психосоматика.
Так что трахеостома - лучшее средство от неправильных мыслей.
У одного вертолетчика между лопаток вырос пропеллер и он вылетел из
кровати на пол, с гирями на ногах (сломаны были ноги).
Доктор успокоил его галоперидолом, и летун посетовал: эх, не долетел до
Москвы - пришлось садиться в Витебске.
Его сосед по койке в это время брал Варшаву.


Праздным любопытным посвящается

Можно развить тему и написать, как вообще пьют врачи.
Многим же интересно, правда - и как это они пьют?
А так, что вы им все равно ничего не сделаете и придете лечиться.
Одни прячутся, другие - не очень. Кто проще, тому больше прощается. Был
у нас, например, почтенный хирург, заведующий отделением. Он напивался среди
бела дня, и это оказывалось полным сюрпризом. Напивался, запирался в
кабинете и жил там неделю, преимущественно спал. И никому это не мешало.
Пациенты как мерли, так и мерли, а некоторые выписывались.
Конечно, желателен стаж, опыт работы, потому что молодежи таких вещей
не спускают. И уж совсем опасно напиваться на дежурстве, потому что ночами
по городу рыщет хищный и безжалостный ночной дозор, то есть линейный
контроль. Так произошло с нашим реаниматологом, который уже на дежурство
пришел, наступая себе на галстук. И лег спать. И его выгнали, потому что он
еще не заработал себе права спать.
Большинство предпочитает половинить процесс. Немножко на работе и
немножко после. Или побольше после.
Лично я предпочитал вообще после, потому что мучился угрызениями
совести. В Писании все это оговорено: "Будешь бежать, когда никто не гонится
за тобой". Полдня приходилось ужасно страдать, изображать озабоченность и
говорить, что идешь в Администрацию. Вместо Администрации я шел на лестницу,
восходил к чердаку, стоял на площадке и курил, пока не приходили курить мои
пациенты.
Однажды, помню, я отпросился уйти пораньше, к зубному врачу. Меня
нехотя отпустили. Я убежал, как лань; очутился в каком-то далеком магазине,
с запасом поправил здоровье и сел в автобус, чтобы ехать на вокзал. Я за
городом работал. Но я позабыл о привычке местных автобусов кружить и
петлять. Через пять минут меня, разморенного и потрясенного, привезли
обратно к воротам больницы, откуда уже валом валили мои сослуживцы.
Они затолкались в автобус, обрадованно увидели меня и ничего не
сказали, только смотрели во все глаза и нехорошо улыбались. Я втягивал
голову в плечи, кутался в шарф, и у меня торчал только нос, очень жалкий и