"Алексей Смирнов. Конница Бехтерева" - читать интересную книгу автора

Случайные встречи бывших больных с докторами способны пронять до
печенок. Камень зарыдает.
- Доктор, как же вы постарели! Да вы должны меня помнить, я у вас еще в
старом корпусе лежала...
"Ну да, ну да, - раздражается и мямлит доктор. - Так почему ты-то жива
до сих пор?"


Штуковина

Аптека.
Возле окошечка топчется дед.
- Растет и чешется, растет и чешется... Мне бы чего...
Действительно: рожа заклеена пластырем поверх ватки.
Аптекарша услужлива:
- Может быть, это?
- Не, это не берет... растет и чешется. Вот была штука... забыл, как
называется... от той вроде ничего...
Аптекарша лезет вон из кожи:
- Вот очень хорошее средство.
Выставляет баночку. От "растет и чешется".
- Но это стоит девяносто девять рублей...
Дед в замешательстве. Еще топчется, но мыслями уже далеко от баночки.
- Не, я пока пойду еще переговорю с людьми...
Уходит. На лице аптекарши предупредительное участие.


Видение

Знойным августовским днем 2006 года, в самую жару меня вынесло к
Первому мединституту, прямехонько к родной кафедре нервных болезней.
Все вокруг разогрелось и подрагивало; в своем комплексе ощущения
немедленно перенесли меня на тринадцать лет назад, когда был такой же август
и жарило такое же пекло.
Я только что закончил ординатуру, но меня обязали подежурить - не то в
последний, не то в предпоследний раз. Ординаторы и интерны - публика
совершенно бесправная. Поставили в график - и не вырубишь топором. Это не
важно, что клиника еще закрыта и не принимает больных, и по городу не
дежурит, что в отделении пусто, ни одного пациента - дежурь, и все. То есть
просто просиди там сутки и занимайся, чем хочешь.
Тоска воцарилась невыносимая.
Нас было двое, еще сестричка со мной маялась. Ближе к ночи она сказала,
потупив взор:
- Я пошла спать, Алексей Константинович. Если вам что-нибудь
понадобится, я в первой палате.
Боже ты мой, и что же это мне может понадобиться? Она была маленькая,
мне по плечо, а роста я очень среднего; вся какая-то опухшая, в мелкой сыпи
и с жидкими волосенками; в ней было нечто от грызуна, она была страшнее
чумного микроба.
- Нет-нет, мне ничего не нужно, - я с напускной беззаботностью