"Леонид Смирнов. Чужими руками ("Черный археолог") " - читать интересную книгу автора

Документ 4

В ожидании Объекта Пустельга набиралась сил, лежа в "ванне". Это был
резервуар с дождевой водой объемом пять кубометров, который агент первого
разбора сотворила из досок и кусков брезента прямо на плоской крыше дома,
стоящего на въезде в Лхасу.
Объект приближался к городу. Сопровождающие караван кибермухи регулярно
докладывали о его продвижении и уже смертельно надоели своим занудством.
Напрасно Пустельга требовала от них сообщать только самое важное - тупые
железяки, следуя идиотской инструкции, не давали ей покоя ни днем, ни ночью.
На суше нежную кожу Пустельги приходилось постоянно смазывать
увлажняющими и питающими кремами, на которые уходила уйма денег. В
результате бока агентши лоснились, отпугивая прохожих, к ним липла дорожная
пыль и носимый ветром сор. Утро уходило на поиски душа, а весь вечер - на
поиски подходящего ночлега.
"Эти странные наземные создания беспрерывно суетятся в своих жутких
городах - собираются в огромные стаи и куда-то несутся, - думала Пустельга,
время от времени переворачиваясь с боку на бок. Вода плескалась через край
"ванны" . - Даже отправляясь на водоемы, они и там собираются тысячами и
копошатся, как муравьи в муравейнике. В результате часто болеют и живут
гораздо меньше, чем положено. Но, как видно, они считают причиной короткой
жизни нечто иное. Или им нравится болеть и умирать? Может быть, это - догмат
их веры или биологическая платформа массовой психологии? Трудно поверить, но
галактика велика, природа многообразна... Интересы вида в целом часто
требуют жертвы от каждого конкретного индивидуума.
Люди - существа исключительно стайные, однако они склонны вступать в
моногамный брак и создавать семью. И что неизбежно, семьи эти крайне
неустойчивы. Нельзя одновременно плавать в двух реках... С детенышами тоже
непонятно: чем хуже живет семья, тем их больше. Разобраться с такой
арифметикой невозможно.
И все-таки мне кажется, что я начинаю понимать душу этой расы, сколько
бы ее ни прятали под всякой мишурой. Одиночество разъедает людей, и многие
готовы на все, чтобы из него вырваться. Хотя нередко они так и не решаются
себе в этом признаться. Здесь я чувствую свое родство с ними, хотя моя беда
вызвана лишь этой треклятой миссией - причиной сугубо объективной. Но, в
сущности, какая разница?..
Мне так одиноко здесь, что стаи людей, от которых поначалу меня бросало
в дрожь, больше не вселяют ужас. Порой я ловлю себя на том, что в гуще хомо
чувствую себя спокойнее, увереннее. А когда глядишь на их пары, парочки, и
вовсе охватывает тоска и грусть... Где моя пара? Где половинка моя, на
которую можно опереться в трудный момент, ласково потереться мордой,
прижаться к теплому шерстистому боку? Без которой внутри пустота, бессильно
опускаются ласты, и нет ни сил, ни желания вести с кем-то смертный бой...
Хорошо, что начальство не может отследить эмоции полевых агентов, иначе
меня давно бы уже наказали. Жизнь моя и без того мрачна и беспросветна. Я
обречена зачахнуть здесь, вдали от родного глубоководья. Ведь засыхает у
меня вовсе не кожа, которую я без конца увлажняю, а душа...
И меня постоянно тянет к открытой воде. Долго бороться с этой тягой
нельзя. Нельзя месяцами безнаказанно подавлять здоровые инстинкты.
Существует некий предел, за которым - распад личности и смерть... А