"Леонид Смирнов. Чужими руками ("Черный археолог") " - читать интересную книгу автора

- Марш-марш вперед! Археолог идет! - пропел Рассольников, залезая в
изрядно потертый "шевроле".
Гравитяга отключена и опечатана местным робоин-спектором полиции. Из-за
пандемии частные полеты временно запретили, и потому "шевроле" сейчас являл
собой обычный наземный автомобиль, способный на идеальной дороге выжать не
больше двухсот километров в час. Смехотворная скорость в эпоху сверхсветовых
перелетов.
Добраться до цели можно либо на четырех колесах, либо тихоходным
монорельсом до Петрозаводска, а оттуда - вакуумным экспрессом, который ходит
два раза в сутки. Уж лучше рвануть с ветерком по архаичному шоссе.
В результате дорога в Санкт-Петербург заняла два с половиной часа.
Чокнуться можно. Правда, Платон зря время не терял. Поставив "шевроле" на
автопилот, он с экрана прочитал кучу археологических новостей - раньше
просто руки не доходили. И наряду со всякой чепухой и рутиной узнал, что
Петров-Кобылкин на планете Балалай раскопал некрополь головоногих
аборигенов, вымерших миллион лет назад. И что старый друг-соперник Хуан
Чупакабрас привез с Ксимелиты "венец безбрачия" - древний талисман,
отгоняющий назойливых ухажеров или брошенных тобой подружек, которые жаждут
поволочь тебя к алтарю. Жизнь идет своим чередом...
Санкт-Петербург был привычно залит мутными водами Финского залива.
Туристам нравится приезжать в наводнение. Нудно моросил бесконечный дождь, и
редкие прохожие мучались под неудобными черными зонтами, у которых то и дело
ломаются ненадежные спицы. Клеенчатые плащи вызывали уважение к стоицизму их
носителей. Город исправно нес бремя "золотого века". Население Питера
попряталось по домам, а толпы туристов наводнили многочисленные злачные
места "Северной Венеции" - она же "Пальмира". Рестораны, бары, кафе, клубы,
казино, дискотеки и Дома пионеров гудели как пчелиные ульи, звенели
емкостями для пития, пели ра,зом на десять тысяч голосов. Казалось, здания
качаются от клокочущих внутри страстей.
Разбрызгивая лужи со знаменитыми бензиновыми разводами, Рассольников
подкатил к парадному входу в "Харбин". Одет он был в свой традиционный
парадно-выходной костюм и потому надеялся, что из дверей выскочит швейцар с
большущим зонтом и препроводит его внутрь. Напрасные мечты - это вам не
Париж. Пришлось выпрыгнуть из "шевроле" и рвануть в резные дубовые двери,
слегка подмочив соломенную шляпу и плечи белоснежного пиджака.
Это был очень дорогой, уютный ресторан, строго выдержанный в стиле
"Харбин, тридцатые". В зале висели роскошные занавеси и гардины. На круглых
столах - длинные скатерти с кистями и лампы с шелковыми абажурами, которые
были расписаны пучеглазыми драконами. Вместо люстр под потолком висели
десятки китайских фонариков.
Посетители здесь были самые разные и казались выходцами из множества
эпох. Усыпанные фальшивыми брильянтами дамы в вечерних платьях с огромными
декольте соседствовали с накрашенными девушками в миниюбках и "пролетарками"
в кожаных куртках и красных платках. Мужчины в черных фраках и белоснежных
манишках не могли перещеголять франтов в бархатных пиджаках и брюках клеш. С
ними соперничали набриолиненные молодчики во френчах английского сукна,
широченных галифе и надраенных хромовых сапогах. Внешность и костюмы здешней
публики принадлежали невероятно разнообразному "золотому веку" - веку
стремительно меняющейся моды.
За столиком на двоих восседал пожилой журченя. Длинный белый френч с