"Игорь Смирнов. Бухенвальдский набат" - читать интересную книгу автора

В этом бою мы не сумели бы применить винтовки. Разве их пронесешь через
браму? Пистолеты, гранаты еще можно как-то спрятать в одежде. А винтовки
никак не спрячешь.
Кроме того, разрабатывая во всех деталях этот план, политическое
руководство лагеря понимало, что могут возникнуть обстоятельства, при
которых нужно будет действовать совсем иначе. Скажем, в СС возникнет решение
уничтожить лагерь. Тогда придется, видимо, начать с обороны, а потом идти на
прорыв из лагеря и развивать наступление, предусмотренное планом А. Этот
второй вариант и есть план Б. У него ряд несомненных преимуществ, и русское
командование отстаивает именно его. Главное, этот вариант позволял
действовать тем боевым подразделениям, которые с таким упорством мы
создавали. И восстание сразу могло начаться как выступление большого,
железно организованного коллектива.
По плану Б за каждым сектором устанавливался свой участок прорыва через
проволоку. Но и при этом варианте главный удар должен наноситься в западном
направлении, в районе казарм, то есть советскими и чешскими бригадами.
Правда, этот план отвергал дальнейшее наступление на Эрфурт и другие
города. Несколько сотен вооруженных людей не могли бросить на произвол
судьбы десятки тысяч больных, инвалидов, "доходяг" и несовершеннолетних и
обречь их на гибель.
Были у этого плана и другие уязвимые стороны. Осуществление его
возможно при ряде благоприятных обстоятельств: приближение фронта, высадка
неподалеку сильного десанта, крупный воздушный налет на лагерь или восстание
немецкого народа против гитлеровского режима. Русский военно-политический
Центр разработал на всякий случай еще один план, который никому не был
известен. Он был рассчитан на тот случай, если при угрозе уничтожения лагеря
какие-то национальные группы откажутся от восстания, и тогда русский боевой
отряд прорывается из лагеря и уходит партизанить к границам Чехословакии.
Итак, планы разработаны точно, подробно, с вариантами. Все дело теперь
в том, когда выступать. Радио доносит вести, что гитлеровская Германия
сжимается под ударами с востока и запада, теряет одного за другим своих
сателлитов, трещит, готова вот-вот рассыпаться, но еще бешено
сопротивляется. Советские войска освободили Болгарию, Белград, ведут
успешные бои в Венгрии, подходят к Одеру. Армии союзников пробиваются к
Веймару и Эрфурту. Мы - русские - нетерпеливо торопим, боимся упустить
момент, нажимаем на Николая Симакова, требуя, чтобы он поставил вопрос о
восстании на заседании Интернационального центра.
Дважды он возвращался с заседания и отрицательно качал головой.
- Нет, не соглашаются. Говорят, нельзя рисковать. В лагере около 80
тысяч заключенных. Только Марсель Поль и Квет Винцейн поддерживают меня.
Остальные, особенно немцы, считают: надо ждать. Под Веймаром и Эрфуртом
сильные фашистские части. Нас перебьют. Восстание надо начинать только в том
случае, если станет ясно, что эсэсовцы хотят ликвидировать лагерь.
Как решить правильно: ждать, пока гитлеровцы приступят к уничтожению
лагеря, или уже сейчас оружием проложить себе дорогу к свободе? На
руководстве, в самом деле, лежит ответственность за жизнь десятков тысяч
людей. Разве можно допустить хоть малейшую оплошность? И потом решение
Интернационального комитета - закон для каждого подпольщика. Свое нетерпение
и вырывающуюся через края энергию надо пока употребить на другое -
тщательное изучение немецкого оружия и некоторые вопросы военного дела.