"Дебора Смит. Тень моей любви " - читать интересную книгу автора

оглянулся через плечо. Я вытащила еще одно яйцо и замахнулась.
- Отпусти Рони!
- Какого дьявола? - пробормотал Большой Роан.
Очередной снаряд я влепила ему точнехонько между глаз.
Удар попал в цель. Роан был здорово пьян. Его глаза закатились, и он
отвалился в сторону. Я убила его. Я была в этом уверена. Я убила его в
Светлое Христово Воскресение. Рони медленно поднялся. Его лицо посинело, на
шее отпечатались следы толстых пальцев Роана. Рони хватал воздух ртом. С губ
его стекала слюна, и он вытер ее рукавом. Стоял он очень неуверенно и,
подняв голову, рассматривал меня остановившимися серыми глазами.
- Это за Нили Типтона, помнишь? - сказала я, чтобы избежать его
благодарности. - И за то, что вытворяли Эрлан и Гарольд. Мы квиты.
Он слабо кивнул.
Всё это продолжалось не больше тридцати секунд. Мама и все остальные
едва успели подбежать к нам. Откуда-то появился этот вшивый муж Эдны
Макклендон, и вместе с женой они помогли Рони втащить его отца в грузовик.
- Я убила его? - спросила я маму.
Слезы текли по моим щекам.
- Нет, - ответила она, обнимая меня одной рукой за плечи. В другой у
нее был револьвер. - К сожалению, нет.
- Мама, он сказал, что малыш Сэлли - сын дяди Пита.
Рот мамы сжался. Щеки порозовели.
- Есть вещи, которые не обсуждают, - заявила она.
- Но дядя Пит все время приходит к Сэлли! Я слышала об этом и...
- Клер Карлин, никого не касается, что делает твой дядя. И никогда не
повторяй сплетни.
Рони за все это время не произнес ни слова. Он молча вскарабкался в
кабину грузовика. Ему двенадцать лет, и в Пасхальное воскресенье он везет
своего в стельку пьяного отца домой. По его лицу видно было, Насколько он
унижен. Я не могла позволить ему уехать вот так. Я со всех ног помчалась к
темному "Кадиллаку". Дверца была не заперта. Я рванула ее на себя и
выхватила из корзины того самого огромного шоколадного зайца, с которого и
начались все мои сегодняшние несчастья.
Я подбежала к грузовику, когда мотор уже вовсю урчал. Рони недоуменно
уставился на меня. Я сунула зайца ему в руки.
- Возьми его, - я чуть не плакала. - Это тебе от меня. Не потому, что
сегодня Пасха, не из-за Иисуса, и это не благотворительность. Это потому,
что ты мне нравишься. Возьми его и съешь!
Рони пожал плечами, чтобы скрыть замешательство. Меня мутило от запаха
пота, застарелой грязи, нестираной одежды, но я не отошла, пока грузовик не
тронулся с места.
Потом я поспешно раздала пасхальные корзины притихшим, напуганным
детям. Сэлли побежала в дом, унося с глаз долой своего малыша, сына дяди
Пита, а значит, моего кузена. Это было правдой. Мне не позволили говорить об
этом, но это было правдой.
Я старалась закончить побыстрее, не дожидаясь, чтобы кто-нибудь из
детей сестер Макклендон сказал мне "пожалуйста" или "спасибо". Мне было так
стыдно за всех нас.

***