"Кордвейнер Смит. На планете драгоценных камней" - читать интересную книгу автора

цилиндрические колонны, которые, по-видимому, разрушались, достигнув
высоты в два-три человеческих роста.
Голос Женевьевы объяснял, что слишком плотная атмосфера Понтопидана
будет непригодной для дыхания человека в течение последующих двух тысяч
пятисот двадцати лет, поскольку обитатели планеты не хотят безрассудно
тратить свои богатства на такую роскошь, как изменение атмосферы:
учитывая, что все население планеты составляет всего шестьдесят тысяч
живых существ, они носили маски или же жили в своих городах под куполами,
некоторые из которых в радиусе имели много километров. Помимо обычной
гидропоники они ввезли семь с половиной гектаров садовой почвы в пять с
половиной сантиметров глубиной вместе с достаточным количеством воды,
чтобы сделать сады богатыми и плодоносными. Они также доставили сюда
червей по цене восьмикаратного бриллианта за живого червя в надежде
сохранить почву садов рыхлой и живой.
Записанный на пленку голос Женевьевы звучал гордо, рассказывая о
достижениях своего народа и становился грустным, повествуя о трудностях,
испытываемых обитателями Понтопидана: "Уже многие обитатели планеты бежали
от радиоактивности. Гейзеры могут быть в любой момент загрязнены. Поэтому
мы так заботливо за ними присматриваем. Ни один из них пока не исчерпан,
за исключением Хиппи Дипси, откуда пришла лошадь. Взгляните на следующую
картину".
Камера поднималась все выше и выше от поверхности планеты. Она
странствовала среди гор из алмазов и долин из турмалинов, затем отразила
черно-голубой диссонанс - внутреннее пространство. Один из каньонов с
высоты выглядел гротескным подобием женских бедер, поднимавшихся вершинами
полуразрушенных холмов, плавно переходящих к северу в яркую, радужную
равнину.
- Это, - пояснила Женевьева, перебивая свой собственный голос на
экране, - Хиппи Дипси. Вон там, видишь, голубое? Это единственное озеро на
весь Понтопидан. И здесь мы спускаемся в лачугу отшельника.


Кэшер О'Нейл почти явственно ощутил головокружение, когда камера
рухнула вниз в глубину огромного каньона. Казалось, что края каньона
движутся, словно губы, отворяясь и принимая внутрь камеру, чтобы
проглотить.
Внезапно они очутились возле прекрасного озерца. На берегу стояла
маленькая хижина. В дверном проеме сидел мужчина. Он был мертв.
Он находился там уже длительное время; тело его почти
мумифицировалось.
Записанный голос Женевьевы объяснял: "...по обычаям и законам
ностриллиан, они объявили ему, что время его вышло. Они наказали ему идти
в Дом умирающих, когда у него иссякли силы жить. В Старой Северной
Австралии обитатели настолько богаты, что дают возможность каждому жить,
сколько он хочет. Любой старик может с помощью струна совершить омоложение
снова и снова и получить право на жизнь. Если же его желание жить
иссякает, он приглашается в Дом умирающих, где пронзительно кричит дни и
недели, задыхаясь от блаженства, пока не умирает в состоянии полного
счастья..."
Тут последовала небольшая заминка, различимая даже в записи.