"Джулия Дин Смит. Мудрец острова Саре ("Caithan Crusade" #3) " - читать интересную книгу автора

Сестра тревожно ломала пальцы так, что они хрустели.
- Сколько раз мы говорили на эту тему? - мягко упрекнула
настоятельница. - У короля нет ни тени сомнения. Чародей, наложивший на
Атайю заклинание блокировки, сказал королю, что снять его можно только таким
же путем. И сделать это могут лишь несколько магов. Поскольку тот чародей
уже мертв, то Атайя в безопасности.
И мы тоже, подумала Мария-Елена. В записях монастыря числилось, что
Атайя приехала сюда по собственному желанию (заключение в обители запрещено
каноническим правом), но настоятельница, Эдвина, Катрин и любая монашка
Святого Джиллиана знали, что принцесса такая же узница, как любая из бедняг,
что гниют в темнице под замком короля в Делфархаме. Атайя находилась здесь
не для искупления грехов, в чем король Дарэк хотел убедить народ, а в
наказание за неповиновение. Его величество пожелал, чтобы она отреклась от
своей веры в божественность магии, в противном случае ее ждала смерть на
костре. Когда же он привез ее на площадь города Кайбурна - прямо в сердце ее
ребяческого бунта, - Атайя удивила собравшихся там людей: вместо того чтобы
исполнить королевскую волю, она последний раз попыталась навязать им свое
пагубное учение. Дарэк не захотел делать из нее святую мученицу и потому
упрятал в стенах монастыря, где сестре суждено было провести оставшуюся
часть жизни, размышляя об ошибочности своих убеждений в колдовстве и моля
Бога о прощении.
Столь далеко Атайя еще не заходила, и настоятельница теряла терпение.
- Посмотрим, правда ли ее высочество так несносна, как говорит
Катрин, - с напускной беспечностью проговорила Мария-Елена.
Сестра Эдвина спряталась за спину настоятельницы, которая глубоко
вдохнула для уверенности, сняла засов и толкнула дверь.
Она не успела сделать и шагу, как в ужасе отпрянула, ахнула, закрыв
ладонью рот. В комнате был полный разгром: кавардак, устроенный бесом в
заточении, которому хотелось вырваться наружу.
Пол выстилал ковер из глиняных осколков. Среди битых тарелок и чашек
лежала метла, брошенная здесь сестрой Катрин. В открытых окнах выл ветер,
швыряя по комнате вещи принцессы, будто обломки кораблекрушения. Бумажные
листы кружились над головой настоятельницы, точно осенние листья, падали на
пол и взмывали вверх с новым порывом ветра. Постельное белье сбилось в кучу,
из упавшего кувшина вытекло вино, образовав на каменном полу темно-красную
лужу, которая загустела и напоминала кровь.
На фоне этого беспорядка узница выглядела еще ужасней.
Атайя Трелэйн, единственная дочь покойного короля Кельвина и сестра
царствующего короля Дарэка, стояла около распахнутого окна, словно пыталась
задержать ветер усилием воли. Она приняла вызывающую позу: ноги широко
расставлены, голова закинута вверх, руки сложены на груди, словно прижимая
драгоценный подарок на долгую память.
Несмотря на уверенность осанки, Атайя выглядела ужасающе слабой. Кожа
белая, как мука, платье, которое три месяца назад сидело по фигуре, теперь
болталось. Ветер подхватывал складки и злобно бил ими по рукам и лодыжкам.
Туго заплетенные волосы растрепались, тонкая коса спускалась по спине,
словно истертая веревка, выбившиеся локоны прилипли к лицу. Только в глазах
проступала сила, но какая-то странная, неземная. Губы почти улыбались, шепча
заклинание - для чего или для кого, Мария-Елена не решалась и предположить.
- Да хранят нас святые на небесах, - дрожащим голосом сказала Эдвина,