"Журнал Наш Современник 2001 #3" - читать интересную книгу автора (Современник Журнал Наш)

Очерк и публицистика :
ВАЛЕНТИН НИКОЛАЕВ.

НЕОКОНЧЕННАЯ ВОЙНА

Ездр. III, 13, 31

Александр Куприн

Тигрица Эльза”. Уже начало его было симптоматично: субтитр “Февраль 1953 года. Сибирь…” Колючая проволока концлагеря, который объезжают дозором на лошадях звероподобные казаки в бурках и с пиками (!). А комендант лагеря — “полковник Эльза” (почему-то в сержантских погонах), прозванная “тигрицей”, потому что в подвале содержит полосатого зверя, которому время от времени скармливают не понравившихся ей зэков. А как она отдыхает, вы уже и сами, наверное, догадались: пьет в бане водку со своими казаками прямо из горла трехлитровой “четверти” и в голом виде скачет на них, размахивая нагайкой. Теперь уж подобной стряпней никого не удивишь — наша “демократия” широко распахнула двери всему подлому и злопыхательскому, что изливается на наш народ из стран “общечеловеческих ценностей”*.

Но это лишь шутливая авторская преамбула. На самом деле “те, кому нужно” всегда изучали нас пристально и всерьез. Еще в стародавние времена в державу Российскую под видом дипломатов, толмачей, купцов, говоря современным языком, “военных советников” проникало немало и соглядатаев, лазутчиков, попросту говоря — шпионов. Недавно вышедший любопытный сборник документов “Россия глазами иностранцев” убедительно показывает, каково было содержание отчетов и писем проживавших у нас чужеземцев. И

это лишь малая часть из того, что Запад решил великодушно рассекретить. (Англичане, заметим попутно, до сих пор скрывают, зачем же все-таки прилетел к ним в 1941 году Рудольф Гесс — разве не для сговора против России?)

Наше государство, понятно, тоже не оставалось в долгу, и власти чаще всего были неплохо информированы о замыслах и возможностях Запада. Но предпочитали порой идти по другому пути: старались продемонстрировать Западу свою мощь, величие и богатство. Вспомним, к примеру, знаменитое “Великое посольство” по странам Европы 1697-1698 годов, поразившее всех своим невиданным многолюдством, важной осанкой сановных бояр, блеском одежд и украшений, щедростью русских подарков. Да и Царь-пушку тоже ведь не зря отливали…

Словом, наши исторические недруги (помните царские слова: “У России только два союзника — Армия и Флот”?) упорно стремились познать, кто мы такие. Сколько уже копий поломано в спорах о “загадочной русской душе”! И мы, ее “носители”, при всей нашей открытости, природных талантах, способности на величайшее самопожертвование и дерзкие подвиги (иначе разве смогли бы освоить и закрепить за собой 1/6 часть отнюдь не самой приспособленной для жизни суши?), при всем нашем трудолюбии и незлобивости предстаем в этих спорах замкнутыми, отсталыми, просто неспособными идти по жизни без поводырей-доброхотов — из-за тупой агрессивности, лени, расхлябанности, “склонности к Бахусу”. А чего стоят эти вечные “русачьи” черты: долготерпение и застенчивость — как бы кого не обидеть, — которые нашими злопыхателями

охотно принимаются за недотяпство и трусость.

Как-то бывший офицер советской военной миссии при союзниках в Северной Африке рассказывал мне, что для всех членов нашей делегации подлинной мукой было обедать за одним столом с чопорными британцами, одетыми в легкие белоснежные кители, в солнцезащитных пробковых шлемах; у всех за спиной лакеи, готовые предугадать малейшее желание. И… тишина. И наши в своих гимнастерках и сапогах не знали, как себя вести и что делать. Эх, дорогие мои соотечественники! Наши войска подходили уже к Берлину, весь мир изумлялся нашему великому подвигу, а вы тут стеснялись. Да положили бы ноги, как американцы, на стол, и все вам льстиво служили бы и улыбались.

Ох, как много бед принесет нам эта “особенность русского национального характера”- вечные оглядки: как бы не подумали о нас что-то плохое, как бы что-то не истолковали превратно, как бы “не поддаться на провокацию”.

То и дело и “те”, и наши доморощенные исследователи “русской души” ссылаются на известное четверостишие Федора Тютчева. Приведем и мы это знаменательное философское высказывание поэта и постараемся вникнуть в его истинный смысл: “Умом Россию не понять, / Аршином общим не измерить: / У ней особенная стать — / В Россию можно только верить”. Толкователи феномена России

приличие, пристойность, по нашему, современному академическому толкованию — характер, нрав, “норов”, если хотите. Вот в чем дело! У России “особенные” понятия о приличиях, пристойности. Эти поистине особые черты легко проследить в российском характере, если сравнить, скажем, наше восточное православие и их западный католицизм. Разве могли додуматься наши землепашцы-крестьяне (“хрестьяне”) до… индульгенций, когда стоит купить себе в церкви бумагу и по ней Всевышний тут же отпустит тебе любые грехи — в зависимости от “номинала” бумаги; до инквизиции, когда специальные суды будут пытать людей каленым железом, сжигать на кострах только за то, что они мыслят или крестятся как-то не так. А тем более — принять эти их “культурные ценности”.

Вдумайтесь в содержание наших народных былин и сказок, в которых, хочешь не хочешь, отразился наш национальный характер. Здесь и могучий богатырь Илья Муромец, живое воплощение народного идеала героя-воина, главная забота которого не дать в обиду Русскую землю; и знаменитый пахарь Микула Селянинович, и наделенный сверхъестественной силой, но спящий до поры Святогор; и тут же рядом — смешной царь Горох, которому не хочется “никого воевать”, да и толком править своей державой не тянет; и забавный лежебока Емеля, который век не слезал бы с печи; и тот самый Иванушка-дурачок, который на поверку не такой уж и дурачок, а просто человек, которому не по душе житейская суета; и тот смекалистый лапотный мужичок, который запросто обштопает любого иноземного собрата: и спор выиграет, и блоху

подкует; и, наконец, сноровистый наш солдатик, который и перед ворогом не спасует, и суп из топора сварит.

И невольно приходит в голову, что даже в самом нашем захудалом, распоследнем мужичонке где-то подспудно, может быть, даже не на генном, а на молекулярном уровне теплится сознание того, что он “не просто так”, что он отпрыск поистине великого народа, который негоже наставлять да натаскивать, что этот народ в течение многих веков сам шлифовал свой ум, культуру, создавал державную мощь, что вели его по буеракам истории такие гиганты, как Святослав, Александр Невский, Ломоносов, Петр Великий, Суворов, Кутузов, Пушкин, Толстой, Жуков… А уж если кто-то чужой и равнодушный к нашим обычаям, нравам, нашим историческим бедам идет на нас, чтобы наставлять и воспитывать, мы просто звереем. И тогда “страшись, о рать иноплеменных!”, познаешь ты и нашу “особенную стать”, и наш “расейский” норов.

Вот, собственно, и вся загадка русской души.

А что? — может, у нас и недостатков-то совсем нет? Есть, да еще сколько! Порой думаем одно, говорим другое, а делаем третье, да подчас так, что ни в какие ворота… И самодурства еще хватает, и — то ли своего, то ли обретенного — хамства. А эта наша легендарная, детская доверчивость, слишком короткая память на зло. Помните у Пушкина: “Царь на радости такой / Отпустил их всех домой”. Это — о ткачихе с поварихой.., которых он допустил ко двору и которые поломали всю его жизнь. Да какой-нибудь персидский шах собрал бы специальный “консилиум палачей” — чтобы решить: как с них, с живых, сдирать кожу, — поджаривая при этом или еще с какой-нибудь каверзой.

Ну а другие народы прямо уж золотые? Да вы почитайте повнимательнее, что пишет о своих земляках Данте: “Они не стоят слов — взгляни и — мимо!” Или как расписал англичан Диккенс, а Бальзак французов.

Из уст политиков и всяких толкователей национальных особенностей то и дело слышишь рассуждения о необходимости “взаимопонимания между народами”. Но что и как мы сможем распознать, скажем, в душе японца? Да зачем ходить так далеко? Недавно Марина Деникина, дочь того самого генерала, прожившая чуть ли не всю жизнь в Париже, заявила, что она не понимает французов, а французы не понимают нас. Ну и Бог с ними — просто мы очень разные. “Знаете, чем вы, русские, отличаетесь от американцев? — спросил меня однажды мой хороший приятель из Лейпцига. — А вот чем. Когда в 1945 году сюда вступили американцы (справка: не встречая в Саксонии практически никакого сопротивления, войска США на радостях залезли в непредусмотренную для них зону оккупации, и Сталин потребовал, чтобы они убрались оттуда), они стали угощать наших девушек шоколадом. За о п р е д е л е н н у ю п л а т у. А когда пришли русские, на перекрестках задымили кухни и ваши солдаты стали кормить наших детей. Б е с п л а т н о”. “Такая вот разница”, — добавил он. Невольно задумаешься: уж не само ли Провидение уготовило нам роль Мессии? Кормить детей тех, кто нас только что уничтожал, жег, разорял, когда свои остались голодными и без крова где-нибудь на Смоленщине иль в Белоруссии. Для этого надо иметь поистине “особенную стать”. Триста лет держала на своих плечах Русь татаро-монгольское иго, в то время как хваленая Европа, прикрытая “скифами”, все карабкалась да карабкалась к своей “цивилизации”. И еще неизвестно, на каком языке говорила бы вся она

“тысячелетним рейхом”…

А какой замечательный мир можно было построить после разгрома фашизма! Ведь повержен был самый жестокий враг всего человечества, а наша страна изумила планету нашей самоотверженностью, отвагой, открытостью, готовностью прощать и даже милосердно помогать своим вчерашним врагам. Но не тут-то было! Уже на Потсдамской конференции 1945 (!) года, не успел развеяться дым от военных пожарищ, нас начали шантажировать и запугивать атомной бомбой, которую не успели сбросить на немцев, а теперь так хотелось сбросить на нас, но… не вытанцовывалось: ведь Советский Союз был в ореоле своей военной славы. Отыгрались на японцах… А чуть позже клацнул в Фултоне своими бульдожьими челюстями все тот же Уинстон Черчилль, который только что восторгался

подвигом русских. Примерно в это же время завершает свой великий труд Аллен Даллес — план покорения России “иными средствами”, и сегодня мы воочию видим его в действии, которое ловко скоординировано с усилиями нашей “демократической пятой колонны”.

И Советский Союз содрогнулся от коварства и подлости вчерашних союзников. А сколько вскоре наутверждали в Пентагоне планов нанесения по нам “превентивных ядерных ударов” (советская разведка работала все же неплохо), сколько угроз было пустить нас по миру в гонке

ядерных вооружений… И весьма преуспели в этом: вместо жилищ, школ, больниц, современных агропромышленных комплексов и т. д. — без всяких субсидий и кредитов — мы вынуждены были делать ракеты и бомбы.

К сегодняшнему дню все у н и х “научно разработано” и расписано: весь мир объявлен зоной израильско-американских интересов, в нем должен быть установлен единый порядок под руководством “мирового правительства”, неугодные народы и социальные группы преобразуются в своеобразные “биомассы”, удобные для “усвоения” избранными. Тех, кто сомневается в верности этой весьма упрощенной схемки, автор адресует к Ветхому завету Библии, к книге Т. Герцля “Государство евреев” и к новейшим трудам З. Бжезинского.

Но вот беда — на пути к достижению этой цели вечным препятствием, как кость в горле, встает русский народ (имеются в виду, конечно, великороссы, малороссы и белорусы). Поэтому о н и — не будем питать иллюзий — нас н и к о г д а н е о с т а в я т в п о к о е. Организованные против нас горячие войны будут сменяться холодными, идеологическими, дипломатическими, информационными, психотропными, снова горячими…

Трагедия нашего сверхсовременного атомного подводного крейсера “Курск” независимо от того, какие технические причины его гибели будут окончательно выявлены и объявлены — явилась результатом все той же н е о к о н ч е н н о й в о й н ы: в условиях, когда натовские корабли нагло втискиваются в районы наших боевых учений, даже норовят при этом залезть в наши территориальные воды, когда, довольствуясь преступно низким, таящим в себе опасность срыва, материально-техническим обеспечением, воины полуразрушенных “демократами” Вооруженных Сил на пределе физических, а то и нравственных возможностей несут свою патриотическую вахту по защите Отечества, все может случиться на земле, в воздухе, а тем более — в глубинах Мирового океана. И коварно подстроенное столкновение, и ошибка измотанного провокационными играми экипажа… Американские вояки, эти наглецы “с дублеными загривками и сердцами кроликов”, как отозвался о них знающий эту братию Эдуард Лимонов, ни в жизнь не решатся встретиться с нами в открытую на поле боя, для этого у них, говоря по-народному, "кишка тонка”, и те, кто их усиленно откармливает, это хорошо понимают — предпочитая изматывать нас экономически

агентов влияния” в “платьях партикулярных” и формах военных — делается все, чтобы “странная” чеченская война оставалась “неоконченной” и даже вечной. Иначе как объяснить, что с зажатыми, почти разгромленными бандами по чьему-то незримому указанию сверху вдруг начинаются “переговоры”; что скованные “тройным кольцом окружения” боевики словно по мановению волшебной палочки неожиданно “прорываются”, как бы растворяются в воздухе, причем, уходит на одной ноге даже сам Басаев; что до сих пор Россия не сможет накрепко перекрыть 82-километровую границу с Грузией, откуда бандитам беспрепятственно шлют подкрепления…

И вообще, примет того, что “наверху” кто-то упорно, целеустремленно, неудержимо хочет превратить чеченскую войну в н е о к о н ч е н н у ю, можно увидеть сколько угодно. Судите сами, уважаемый, даже не слишком искушенный в делах военных читатель. Почему происходит постоянная чехарда со сменой командования? Почему боевики, при их расточительном обращении с боеприпасами (кто не видел на

экране, как по любому поводу они безудержно палят в воздух), до сих пор не испытывают в них ни малейшего недостатка? Значит, снабжение бандитов иностранным и российским оружием и боеприпасами до сих пор идет четко и бесперебойно. Почему мы время от времени слышим, что в таком-то районе обнаружена крупная, хорошо оборудованная и замаскированная база боевиков, но никогда не слышали, чтобы такую базу обнаружили еще в х о д е е е с т р о и т е л ь с т в а, когда на такую стройку, видимые с вертолетов и спутников, чуть ли не колоннами шли грузовики с арматурой, кирпичом, цементом, что только слепые могли б не заметить. А сейчас, когда на снегу легко распознать малейшие следы, наши “спецслужбы” почему-то никак не могут разыскать скрывающихся от возмездия Басаева, Масхадова, Гелаева и иже с ними. Дожидаемся, выходит, когда близящаяся уже к закату зима сменится цветущей весною и можно будет все “неудачи” списать на верного друга бандитов — “зеленого прокурора”. Почему в засады постоянно попадают наши бедолаги-военные, но н и к о г д а сами боевики?..

Да, грустно и больно перечислять эти бесконечные приметы умышленного затягивания чеченской войны, которая — и в этом не приходится сомневаться — уже давно стала частью настырного американского “продвижения на Восток”. Так что “Advancing to the East“ имеет вполне отчетливую политическую, военную и экономическую конфигурацию: ослабить, раздробить нашу все еще могучую (и самую крупную в мире!) Державу, подключиться ко всем видам нашего жизнеобеспечения, поглотить нас и долго-долго переваривать к собственному удовольствию.

Да только, по большому счету, не “вытанцовывается” эта операция “Омега” у вездесущей Америки. Довести до “полной победы” неоконченную войну с Россией мешают (не говоря уже о страхе перед ней) прежде всего неурядицы в НАТО: не нравится евросоюзникам, что США упорно (но тщетно!) пытаются прикрыться индивидуальным противоядерным зонтиком — а вы там, в Европе, хоть пропадите пропадом; что американцы в своем исступленном продвижении на Восток очертя голову расшвыриваются боеприпасами с урановой начинкой, поражая лейкемией не только своих доблестных вояк, но и солдат чуть ли не всего блока; что заокеанские претенденты на управление миром втравливают союзников во все новые опасные авантюры (безумие на Балканах, настойчивое “приглашение” взять в клещи Россию — со стороны Баренцева моря и Закавказья, объявление все новых и новых районов Земли “зоной своих жизненных интересов”). Не очень-то нравится европейским натовцам торопливая вербовка в блок восточных стран-перебежчиц: чувствуют здесь, что изменивший одному союзнику легко изменит и другому…

Исходя из этого, автор предлагает для начала проследить “историческую линию Запада” (название условное) на уничтожение нашей страны на примере I Мировой войны. Будем при этом опираться на документы и факты.

К сожалению, наша советская военная историография строилась по упрощенной схеме: царская Россия была тюрьмой народов и вела агрессивную политику, ничем, в сущности, не отличаясь от других капиталистических хищников, имела всякие там имперские амбиции и т. п. Раскроем “СЭВ”, т. 6 и прочитаем о I Мировой: “Империалистическая война между двумя коалициями капиталистических держав за передел поделенного мира, колоний, сфер влияния и приложения капитала, порабощение других народов…” При этом Россия стремилась… “овладеть Босфором и Дарданеллами”.

Мягко говоря, здесь все неправда. Какие такие заморские колонии мечтала приобрести Россия? Да она и Аляску-то продала за бесценок, потому что Александр II не был уверен, что сможет удержать за собой эту отдаленную территорию. Какие такие народы хотела поработить Россия? И уж полная нелепица относительно Проливов. Нет слов, претендовать на них Россия имела полное историческое право: эту “пробку” от бутылки — Черного моря почему-то держала в своих руках битая и перебитая ею Турция. Уже не раз Россия держала эту “бутылку” за горлышко, но западные страны все время ухитрялись вырывать ее из рук. Но при чем тут причины I Мировой? Россия вступила в нее 1 августа 1914 года, а Турция, которая еще долго колебалась, не зная, к кому примкнуть, лишь 2 ноября. Да, Проливы “всплыли”, но лишь тогда, когда Россия в очередной раз должна была спасать “союзников” — взять на себя огромный турецкий фронт, защитить тем самым английские владения на Востоке

Дарданеллский, Сирийский, Аравийский, Палестинский, Месопотамский… Никто Проливы России отдавать не собирался. Так почему же Россия оказалась в войне: брат Ники стал воевать с братом Вилли? Постараемся разобраться.

Для этого вначале придется обратиться к общеизвестным фактам (настолько “общеизвестным”, что все с ними связанное стало зачастую восприниматься как само собой разумеющееся).

Итак, 15 июня 1914 года гремит тот самый выстрел в Сараево, как раз в день скорбного юбилея Косовской битвы боснийцев и сербов против турок 15 июня 1389 года (525-летие), когда австро-венгерский престол почему-то направляет сюда своего наследника в радостную, праздничную поездку. Стреляет боснийский студент, член организации “Млада Босна”, борющейся за освобождение своей страны (Боснии!) от гнета австро-венгерской монархии. Сразу же возникает вопрос: а при чем тут сербы? Но им почему-то никто не задается, и Вена, как ни странно, направляет ультиматум соседнему независимому государству Сербии. А дальше все странно-престранно. Но предоставим слово Великому князю Александру Михайловичу, племяннику Александра II, свидетелю и тонкому аналитику событий тех дней, из его книги “Воспоминания” (“Захаров” — АСТ, М., 1999):

“Мне не нравилось “стечение непредвиденных случайностей”… Вильгельм II был “случайно” в поездке в норвежские фиорды накануне австрийского ультиматума Сербии. Президент Франции Пуанкаре “случайно” посетил в это же время Петербург. Уинстон Черчилль, первый лорд адмиралтейства, “случайно” отдал приказ британскому флоту

остаться после летних маневров в боевой готовности, сербский министр иностранных дел “случайно” показал австрийский ультиматум французскому посланнику Бертело, и г. Бертело “случайно” написал ответ Венскому кабинету, освободив таким образом сербское правительство от тягостных размышлений по этому поводу… Начальник нашего Генерального штаба Янушкевич “случайно” поторопился отдать приказ о мобилизации русских вооруженных сил, а когда государь приказал по телефону это распоряжение отменить, то ничего уже нельзя было сделать”.

Конечно же, это был заговор западных держав с целью натравить на Россию Гогенцоллернов и Габсбургов, заговор, в котором, с сожалением приходится это предположить, участвовала и… Сербия, вернее, кто-то из ее правящих лиц. Вот факты, которые, хочешь не хочешь, но как-то следует объяснить.

Получив ультиматум, руководители братской страны должны были немедленно обратиться к России — за советом, поддержкой, помощью. Но почему-то обращаются к… Франции, а та, с одной стороны, подбадривает сербов, мол, держитесь, ребята, с нами не пропадете, а с другой — сама, видите ли, пишет ответ Венскому кабинету, все решив и за Сербию, и за… Россию. И Сербия, что называется, “с ходу” отвергает ультиматум. А теперь внимание! Историки почему-то пробегают

это место слишком, как представляется, поспешно: да, Сербия рассмотрела все десять его пунктов, готова была принять девять из них, но один — никак: принятие его якобы означало бы потерю суверенитета страны, на что последняя пойти, разумеется, не могла. Словно бы все “само собой разумеется”. Но в чем же заключался этот злополучный пункт? Оказывается, Вена настаивала, чтобы для расследования убийства эрцгерцога и его супруги в Сербию были допущены австрийские эксперты. Ну и допустили бы — вот ужас какой! Сербия не имела никакого отношения к заговору, так что расследуйте на здоровье. Это “расследование” могло бы тянуться месяцы и годы, а Россия за это время сумела бы не только “сосредоточиться”, но и основательно подготовиться к войне, коль та уж оказалась бы и впрямь неизбежной. А что Россия не была готова к этому времени ни к “дележу заморских колоний”, ни к войне за Проливы, ни к “порабощению других народов”, не нужно, думается, доказывать ни одному серьезному историку. Да вот вам слова Керенского, который тоже кое в чем разбирался: “Мировая война, которая вызревала в сердце Европы в течение нескольких лет, обрушилась на Россию подобно урагану”. Словом, говоря сегодняшним языком, Россию просто “подставили” в этой войне.

И это еще не все. Когда она началась, словно какие-то невидимые, но мощные пружины стали давить на такие рычаги, которые заставляли Россию вновь и вновь выручать “союзников”, переходить в поспешные, неподготовленные наступления, первые успехи которых почему-то странно превращались в поражения (судьба армий Самсонова и Ранненкампфа в Восточной Пруссии, гибель там русской гвардии в нелепейших атаках), и все время нести и нести чудовищные потери.

Историки, странным образом анализируя русско-германскую, явно преуменьшают боевые возможности тогдашней России. Мол, снарядов не хватало, винтовок тоже, в бой солдаты ходили чуть ли не в лаптях. Замечательная книга Н. Н. Яковлева “1 августа 1914 года” решительно опровергает эти крайности суждений. При стратегической неготовности России к войне ее арсенал был все же значителен*. Беда лишь в том, что — опять-таки по чьей-то злой воле — этот арсенал лихорадочно старались израсходовать как можно быстрее, в первые же недели войны.

Автор этих строк, в прошлом кадровый военный и человек, занимающийся военной историей, всегда поражался, читая описания военных операций русско-германской, особенно в ее начальный период. Оказывается, наши войска подчас переходили в наступление после двух-, трехдневной артиллерийской подготовки! Это невиданно даже для грандиозных сражений Великой Отечественной, когда серьезная артподготовка могла длиться не более одного-двух часов. А тут палили подряд несколько дней. Да противник за это время уже давно успевал отвести свои войска с первых линий и спокойно ждал, пока наши израсходуют все

снаряды. Все шло как по-писаному.

Да, мы еще не рассказали об информационно-пропагандистском обеспечении втравливания России в войну. Оно было поистине блестящим. Уже с первых дней балканского кризиса вся “русская” пресса стала прямо-таки ультрапатриотической: защитим братьев-славян! Прокатились шумные манифестации в поддержку верного православному долгу батюшки-царя. Во дворце тоже зашевелились сторонники немедленной войны “с тевтонами”. Особенно старались подогреть страсти “две черногорки”, жены великих князей, Стана и Милица. И все это строилось на не показных, а подлинных симпатиях русских к братским народам. Достаточно сказать, что у черногорцев и до сего дня бытовала забавная поговорка: “С нами шутки плохи — нас и русских 300 миллионов!”

Не отставал и проантантовский Запад. Газеты тех дней запестрели заголовками: “Россия не оставит сербов в беде!”, “Русские готовы к схватке!”, “Исторический долг России”. В этом же оркестре, но только с другим знаком, зазвучали и голоса австро-германцев: “На Белград!”, лозунг, которым ернически воспользовался и незабвенный Швейк. За всем этим просматривался один и тот же “дирижер” — “мировая закулиса”, которая роль первых скрипок отвела Соединенным Штатам и Англии. Снова предоставим слово Великому князю Александру Михайловичу: “…британское правительство могло бы предотвратить мировую катастрофу, если бы заявило о намерении вступить в войну на стороне России… И я думаю, что если бы президент Вильсон… твердо объявил Германии, что… Америка должна выступить на стороне

России — война была бы предотвращена”. Но не заявили, не объявили. Тем самым они поощряли, прямо-таки подталкивали “Тройственный союз” расправиться с оказавшейся в одиночестве Россией. Потом эта схема не совсем сработала, но главное было достигнуто: 12-миллионную русскую армию заставили воевать в интересах Запада на огромном — от моря до моря — фронте.

И все это неудивительно: Запад уже давно обрел сильные рычаги воздействия на политику царской России — через придворные круги, где, говоря по-сегодняшнему, очень сильны были “агенты влияния”, через почти полностью контролируемые еврейским капиталом российскую прессу и юриспруденцию, через многочисленных агитаторов и “бомбистов-социалистов”, через внешне чудаковато-безобидные масонские ложи (между прочим, почти все члены Временного правительства тоже оказались масонами!).

В задачу этой работы не входит рассмотрение всех обстоятельств заговора против России периода I Мировой. Но попытаемся разобраться, как линия на уничтожение России продолжилась Западом уже после войны.

1. Запад стремится ослабить, раздробить, уничтожить Российскую империю. В его представлении, большевики к этому уже приступили: предоставили независимость Финляндии, Польше, прибалтийским странам, объявили о праве наций на самоопределение, империя сжалась до Советской республики. Это очень хорошо

. .

Кроме того, испуганные русской смутой “сильные мира того” стали подкармливать и ублажать свой рабочий класс (их рабочим низко бы поклониться за это своим русским братьям по классу), начисто отбив у них охоту до революций. Это очень хорошо

. . . . .

Вот как она выглядела по отношению к Краснову. Как бы мы к нему ни относились, но достойно удивления, что на переговоры с генерал-лейтенантом, лейб-гвардейцем, видным участником I Мировой, который со своим корпусом не раз выручал союзников, — о совместных действиях “против Советов” прислали… капитана Фуке, развязного французика, потребовавшего предварительно подписать “обязательство”. Приведем этот беспрецедентный по наглости и подлости документ:

“Донские казаки, — говорилось в нем, — должны предоставить все свое личное имущество в виде гарантий требований французских граждан, понесших материальные потери вследствие революции в России. Донские казаки должны возместить убытки тем из французских граждан, которые пострадали физически от большевиков, а также вознаграждать семьи убитых в гражданской войне. Донские казаки обязуются удовлетворить требования тех французских предприятий, которые вынуждены были ликвидировать свои дела из-за беспорядков в России. Последнее относится не только к предприятиям, которые закрылись из-за революции, но и к тем, что были вынуждены правительством принять предписанные им низкие цены во время войны 1914-1917 годов. Французские владельцы предприятий и французские акционеры этих предприятий должны получить в виде вознаграждения всю сумму прибылей и дивидендов, которые они не получали с 1 августа 1914 года…” Стоит ли продолжать дальше этот несусветный бред? Кстати, Краснов его с гневом отверг.

Но, может быть, союзники более охотно помогали Деникину? Послушаем самого Антона Ивановича:

“После долгих мытарств для армии было получено… около 10 миллионов рублей, то есть полутора-двухмесячное ее содержание. Это была п е р в а я и е д и н с т в е н н а я (разрядка моя. — В. Н.) денежная помощь, оказанная союзникам Добровольческой армии”.

Чтобы не утомлять читателя, отметим, что не лучше (если не хуже) обстояло дело и с помощью Колчаку, не просто “одному из”, а самому что ни на есть “верховному правителю России”. Союзнички также умудрились подсунуть ему документ, очень напоминающий тот самый, “красновский”. Из-за отсутствия выбора Колчак этот документ подписал, но… в качестве реальной “помощи” дождался лишь хищения 650-миллионного золотого запаса и предательства генерала Жанена, который, в сговоре с “чехословаками”, сдал отважного адмирала большевикам…

Заметим в заключение, что так “щедры” были союзники Белого движения в ситуации, когда к ним по Версальскому миру отошли горы вооружения, боеприпасов и снаряжения “Тройственного союза”. Запомнив все это, попытаемся идти дальше по дорогам Истории, памятуя, что наша тема остается прежней: показать, как Запад стремился и стремится ослабить, расчленить и уничтожить нашу страну, независимо от того, как она называется — Российская империя, СССР или Российская Федерация.

* * *

Но мы говорим о Германии. Действительно, в обозримой истории как составляющие этого будущего государства (например, Пруссия), так и собственно само оно не являлись стратегическими противниками России, хотя в передрягах бурных европейских событий из тактических соображений мы оказывались порой по разные стороны баррикад, а чаще всего просто в политических союзах несходной ориентации.

Конечно, мы не сможем не вспомнить о Тевтонском ордене, который в свое время хорошо вразумил Александр Невский, а затем о Грюнвальдской битве (1410), исход которой решили смоленские полки (“три русских хоругви”). Да еще о той самой Семилетней войне, когда Россия просто подвергла порке Фридриха II, заигравшегося в военных играх мальчишку, во все стороны палившего из рогатки; одержала над ним “знатные виктории”, взяла Берлин, а потом, по смерти матушки-Елизаветы, Петр III великодушно вернул “дяде” все захваченные у него земли и заключил с ним союз, в результате которого отважный воитель свободно наконец вздохнул, а Россия прочно закрепила свое место в ряду ведущих держав Европы. И всем было хорошо. Настолько, что этот добрый урок был немцами хорошо усвоен, и “железный канцлер

Бисмарк всю свою жизнь предостерегал соотечественников от столкновений с Россией (“русские медленно запрягают, зато быстро ездят”). Заметим попутно, что во многом благодаря поддержке Бисмарка Россия смогла аннулировать позорные для себя Парижские соглашения по итогам неудачной Крымской войны 1853-1856 годов. Словом, границ у нас с Германией не было, спорных территорий тоже. Да и в народе русском отношение к немцам было, как говорится, лояльное: с уважением к их аккуратности, добросовестности в труде (вспомним образы из классики нашей) и с легкой примесью иронии по поводу непонятного нам “немецкого педантизма”, что выливалось порой в безобидные присловья типа “немец-перец, колбаса, кислая капуста…”

Мы уже говорили о том, как недругам России удалось столкнуть ее с Германией в I Мировой войне. А теперь попытаемся разобраться, как это удалось им и во II Мировой.

* * *

Передо мной лежит книжка Ю. Дьякова и Т. Бушуевой под кричащим названием “Фашистский меч ковался в СССР”. Расчет простой: зазомбированный “демократами” соотечественник бросит на нее взгляд, усвоит “мысль” и пойдет дальше, пожевывая жвачку. Что и требовалось. Но парадокс в том, что само чтение этого труда убеждает, что все обстояло как раз наоборот: антифашистский меч ковался в СССР — с помощью немецких специалистов. Приводимые в нем документы как раз и показывают, что в 20-е — в начале 30-х годов германские инженеры помогли нам создать базу для танковой, авиационной, химической промышленности, различные современные технологии. Ах, у нас обучались немецкие летчики и танкисты,

500 боевых самолетов. Нет, Веймарская республика помогала СССР искренне и плодотворно*. Это сотрудничество прекратилось с приходом к власти Гитлера, хотя внешние признаки этого былого сотрудничества он еще сохранял: советские инженеры допускались на секретные немецкие военные заводы, выпускавшие новейшую боевую технику, производились закупки нашей стороной образцов лучших боевых самолетов и т. п. Подобные жесты Гитлера — наряду со всем прочим — сыграют недобрую шутку со Сталиным. В голове державного вождя так и не смогло уложиться: как можно оказывать военную помощь стране, на которую стремишься напасть?

Да, Запад никогда не смог бы натравить на Советский Союз Веймарскую республику. И он сделал ставку на Гитлера.

* * *

1. Планы Запада в отношении Белого движения полностью удались: подталкиваемые на борьбу “против Советов” (Запад нам поможет!), но жестоко обманутые в своих надеждах “князья оболенские”, “поручики голицыны” и “дети ванюшиных” потерпели жестокое поражение. Со старой, так “досадившей” Западу Россией было покончено.

2. В значительной мере удались планы Запада по ослаблению, разобщению и уничтожению русского народа. В результате всемерно поощряемой им гражданской войны было ликвидировано несколько миллионов русских, значительно подорван их генофонд. Даже само понятие “русские” фактически исчезло из советской истории, главная, государствообразующая нация оказалась не в чести у новых правителей.

3. Однако в своих надеждах на самоуничтожение Советской России — в политической, дипломатической и экономической блокаде — Запад потерпел сокрушительное поражение. Из пепелища гражданской войны, словно сказочная птица Феникс, возникло могучее унитарное государство — Союз Советских Социалистических Республик, которое оказалось нисколько не слабее оттого, что после революции от состава бывшей империи откололись несколько получивших суверенитет государств: Ленин просто “отпустил” тех, кто не мог стать союзником, а тем более боевым партнером новой России. Сработало то самое правило — если кто-то с возу, то кому-то легче. У Запада снова головная боль: как одолеть эту новую великую державу? Старые способы — просто пойти на нее войной — никуда не годились, потому что Запад к этому времени уже научился загребать жар чужими руками и ни на какие “вердены” и “марны” был уже неспособен, да и собственные народы не бросились бы с радостью умирать за идеи “мировой избранности”. Остается Гитлер с его прямо-таки ласкающими слух рассуждениями о национальной чистоте и исключительности, только почему-то с другим знаком: оказывается, исключительно чисты лишь они, арийцы, а остальным, прежде всего “свыше избранным”, на земле не должно быть и места. Но это можно поправить: лишь бы натравить этого зверя на Советский Союз, и пусть они уничтожают друг друга!

“Дальше пойдет речь о “мюнхенском сговоре”, “предательстве”, “подготовке Западом гитлеровской агрессии”! — может воскликнуть нетерпеливый читатель. — Все это давно уж известно…” — “Все, да не все”, — может ответить автор словами незабвенного старшины Васкова из фильма “А зори здесь тихие…” Отказавшись и на этот раз от пересказа общеизвестных истин, автор предлагает читателю несколько переместиться с привычной точки зрения “на Мюнхен” и не торопиться осудить его за следующее заявление: все, абсолютно все участники Мюнхенского соглашения искренне стремились к миру! Но… каждый — для себя. При общем стремлении — ублажить всех остальных. Начал “ублажение” Гитлер.

Перед самым Мюнхеном он возглавляет “великое посольство” к дуче. Во главе с пятьюстами своими ближайшими соратниками торжественно въезжает в Рим. Приемы у короля Виктора Эммануила… Радостное общение с Муссолини… Речи, речи о дружбе… Дело сделано: дуче согласен стать участником конференции, снимает наметившиеся было претензии на кусок тирольского пирога… Далее следует ублажение Чемберлена и Деладье

Чехословакии, и всем хорошо: мы, немцы, еще больше привяжем ее к нашему пакту 1934 года, и вам, Англии и Франции, польза от этого тоже немалая: станет еще больше благодарной за союзничество и еще больше возненавидит Советский Союз. Ах да, чуть не забыли Венгрию — и ее можно успокоить, передав ей Закарпатскую Украину. Кто там еще? Словакия? Мы, немцы, объявим ее “независимым государством”, прирезав, правда, от нее южную часть Венгрии. Как видим, Гитлер всех готов ублажить.

Но… гитлеровские генералы, прежде всего Кейтель, Браухич, Бек (начальник Генштаба!), в тревоге: чехи подтягивают войска к границе, у них сильная армия, а Германия к войне совершенно пока не готова, Франция совсем рядом, да и Советский Союз настроен весьма решительно, ведь у него пакт с Чехословакией, со стороны Украины уже развернуты 30 дивизий, авиация, артиллерия. И тут Гитлер придумывает поистине гениальный ход. Он собирает свой высший генералитет. Вот как описывает эту сцену известный американский военный историк Джон Толанд в своем капитальном труде “Адольф Гитлер”:

“Фюрер начал говорить размеренно и спокойно, но постепенно в его речи стал появляться все больший и больший накал: “Мое непоколебимое решение состоит в том, что Чехословакия должна быть стерта с географической карты. Мы прибегнем к таким методам, которые, возможно, не сразу получат признание от вас, старых боевых офицеров”. Он тут же объяснил, что вопрос с Чехословакией лишь часть далеко идущего стратегического плана захвата “жизненного пространства”. Если Германия вступит при этом в неизбежное столкновение с Востоком, тогда Чехословакия могла бы ей угрожать с тыла. Это следует исключить именно сейчас, в самый подходящий момент, когда ни Англия, ни Франция не намерены воевать, Россия отрезана и не сможет вмешаться, и дуче совершенно согласен с нашими действиями”.

Едва Гитлер закончил свою речь, как к нему бросился только что не веривший в успех этой авантюры Геринг: “От всего сердца поздравляю вас, мой фюрер, с выдающейся идеей!” Дальше все было “делом техники” — в Лондон к лорду Галифаксу, тогдашнему министру иностранных дел, полетел Геринг, был обласкан после доведения до него столь блестящей идеи фюрера и даже… получил через него для Гитлера приглашение от самого короля!

Взаимоублажение закончилось: Гитлер получил все, что хотел, в ответ на обязательство напасть на СССР. И он тут же объявил своим восхищенным генералам: “В ближайшее время мы займемся делами на Востоке. После этого я дам вам три или четыре года, чтобы разобраться со всеми этими, на Западе…”

“Но ведь столько лет все говорят и пишут о “мюнхенском предательстве”! — может воскликнуть читатель. — Разве его не было?” — “Было. Но лишь со стороны… Чехословакии”. Сами же участники конференции, словно деды мазаи, хотели спасти зайцев. Каждый — своих. Или, другими словами, думали-рядили, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Нельзя же в самом деле заподозрить Англию и Францию в том, что они только и мечтали, чтобы уже на следующий год оказаться в войне с Германией? И британский премьер был вполне искренен, когда, вернувшись в Лондон, у трапа самолета размахивал листком бумаги: “Я привез вам мир!” А это, говоря словами Талейрана, было больше, чем преступление — это была ошибка.

Что же касается предательства, то это — особое, замешанное на трусости, состояние души. Склонность к предательству может быть свойственна не только отдельным людям, но и целым социальным группам, даже народам. Хотя Гитлер кричал о том, что Чехословакия угрожает его тылу, что она — “нож в сердце Германии”, он не сомневался, что “эти швейки” воевать не будут, как не хотели воевать за Австро-Венгрию, так не станут воевать и за себя — так уж их воспитали правители: в случае опасности спрятаться, отсидеться, выждать. Но Гитлер, разумеется, был не совсем прав: к о г д а н а д о, чехи были способны на

н и уже и это взялись решать!)

Впрочем, мы несколько отвлеклись. Сначала ловкий ход “мюнхенцев” сработал — Гитлер, как и обещал, пошел все же на Восток, а не на Запад. Но в дальнейшем их планы вдруг пошли кувырком: разгромив Польшу, Гитлер неожиданно остановился, да еще чуть ли не брататься стал с русскими, тут тебе и дружеский совместный парад в Бресте, и любезное согласие — в соответствии с Пактом о ненападении — не претендовать на Западную Украину, Западную Белоруссию, бессарабские земли. А тут еще это

было нанести травму солдату фюрера. Больше всех потешался над этой “странной войной” Гитлер. Когда ему докладывали, что ни французы, ни англичане никаких боевых действий не ведут, он довольно потирал руки: “Ну, они у меня дождутся!” А вот что пишет об этом американский историк Джон Толанд:

“…Тем самым они все время подчеркивали, что их настоящим врагом является не Германия, а красная Россия. То, как Гитлер обошелся с Польшей, не казалось им “чрезмерным”, дурными лишь представлялись его манеры… Война против него стала как бы “уснувшей”. Когда наш журналист Уильям Ширер проехал на поезде вдоль французской “линии фронта”, ему объяснили, что с начала объявления войны здесь не прозвучал ни один выстрел. Он сам в этом убедился, видя, что обе стороны строго соблюдают необъявленное состояние “прекращения огня”. Единственным выстрелом из орудия наш поезд мог быть разнесен в щепки. Но ни французы, ни немцы не мешали друг другу в беспрепятственном движении по своим ж.-д. линиям. Да, “странная война”. И так оно и было, — продолжает Дж. Толанд. — Когда бывший первый лорд Адмиралтейства предложил в ходе этой “войны” нанести бомбовый удар по промышленным объектам на юге Германии, командующий королевскими ВВС сэр Кингсли Вуд воскликнул: “Да вы что?! Это же частная собственность. В следующий раз вы чего доброго потребуете еще от меня бомбить и Рур…”

И они действительно “дождались”… мая 1940 года, когда Гитлер расправился и с Францией, и с почти миллионным английским экспедиционным корпусом под Дюнкерком.

Казалось бы, после тех упорных, но наивных попыток провести Сталина в апреле — августе 1939 года, когда Англия и Франция имитировали свои “серьезные намерения” на Московских переговорах, послав на них третьестепенных политиков без полномочий, а на самом деле стремясь за

нашей спиной сговориться с Гитлером, Запад должен был наконец угомониться и всерьез взяться за обуздание фашистской Германии. Но не тут-то было! Лукавые умишки продолжали трудиться и выдали новую потрясающую идею — разыграть… финскую карту, то есть втравить СССР в войну с Финляндией, к этому времени возглавляемой ярым антисоветчиком Маннергеймом, вооруженной ими до зубов, огражденной от своего соседа неприступной, в несколько раз более мощной, чем “Мажино”, линией, и продемонстрировать Гитлеру военную слабость России: твой враг не так уж и страшен — вперед! Подзуживаемый Западом бывший русский генерал стал вести себя нагло и дерзко, не соглашаясь ни на какие самые выгодные для Финляндии условия урегулирования проблемы Карельского перешейка, не соглашаясь даже на обмен этой исконно русской земли на вдвое большую территорию в Карелии, на простой отвод войск от Ленинграда…

Причем самое поразительное в этой истории то, что уже фактически дышащие на ладан Франция, Англия и примкнувшая к ним Бельгия вместо активного ведения войны с Германией готовили 150-тысячный экспедиционный корпус, рассчитывая в середине марта 1940 года направить его в Финляндию; кроме того, в штабах этих стран с участием, как всегда, мудрых американских советников планировалось нанести серию бомбовых ударов по жизненно важным объектам СССР, а также осуществить в нашу страну вторжение с юга, через Кавказ. Чтобы приободрить Финляндию перед этой операцией, они срочно направили ей 500 орудий, 350 самолетов, свыше 6000 пулеметов, около 100 тысяч

винтовок, 2,5 млн снарядов и другого снаряжения. Стоит ли удивляться, что финская армия, доведенная Маннергеймом по численности до 600 тысяч человек (вместе с “шюцкором”, то есть ополченцами), — оказала Советскому Союзу яростное и довольно эффективное сопротивление. Сегодня эти планы и действия можно было бы назвать бредом: Запад словно потерял рассудок в слепой ненависти к нашей стране. Но все это было, было…

Хотя наши враги на Западе и внутри страны расписали эту войну как “агрессивную”, “бездарную” и т. п., Красная Армия сумела за 105 дней, несмотря на щедрую помощь Запада, разнести в пух и прах линию Маннергейма, поставить Финляндию на колени*. Были, понятно, и просчеты (непригодными для войны в таких суровых условиях оказались наши экипировка и смазки, донимали наших бойцов мобильные лыжные финские батальоны и снайперы-“кукушки”, не оправдывала себя наша “линейная тактика”… Но дело было сделано — так же, как и выводы для будущей подмосковной зимы 1941 года). Этой войной Запад добился лишь противоположной цели: убедил Гитлера в том, что вначале нужно расправиться с Европой, а уж потом браться за СССР.

“Мировая закулиса”, не очень-то рассчитывая на быстрый военный разгром СССР, неважно чьими руками, уже давно и серьезно — через действующих фактически в ее интересах некоторых советских военных идеологов, а также своих “агентов влияния”, которые уже и тогда имелись, — прилагала немалые усилия к ослаблению боевой мощи наших Вооруженных Сил. Попытаемся показать, как это было.

С момента создания Красной Армии ее фактическим строителем и идеологом был Лев Троцкий, который имел расхождения с Лениным не только в вопросах “стратегии и тактики рабочего движения”, но и в вопросах обучения и воспитания войск, где стали усиленно насаждаться такие абстрактные понятия,

как “мировая революционная война”, “вдохновенный порыв масс”, “интернациональный долг” и т. п. С созданием Главного Политуправления РККА (в разные годы оно называлось по-разному), которое стали возглавлять сторонники Троцкого, эта работа стала вестись планово, систематически, и в ней уже участвовала огромная армия комиссаров, политруков, работников особых отделов, в ряды которых также набирались в основном люди “нерусской национальности”.

Идущие от сердца к сердцу слова стали заменяться пустыми революционными фразами, анализ боевого духа войск — “политдонесениями” наверх и откровенными доносами на неугодных, по-настоящему пекущихся о боеготовности командиров, постоянным выискиванием каких-то “заговоров”, подслушиванием “нездоровых разговоров”, выявлением “опасных связей”. Эта искусственно нагнетаемая атмосфера всеобщей подозрительности во многом подготовила и обеспечила ту самую печально знаменитую “чистку в армии”. Наибольшего размаха эта “работа” обрела при тезке Троцкого Льве Мехлисе, начальнике Главпура с 1937 (!) года, главном довоенном и военных лет “расстрельщике Красной Армии”. Спросите любого ветерана-фронтовика, и он расскажет вам, как люто ненавидели в окопах этого “борца с трусами и паникерами”, появление которого неизменно сопровождалось расстрелами без суда и следствия. А сверху это поощрялось: энергичный, волевой — такой живо наведет порядок. Но вместо “порядка” везде, где он появлялся, царили дезорганизация и растерянность — достаточно вспомнить, сколько он наломал дров во время печально известных событий на Крымском фронте в 1942 году.

Такого рода “идеологическая работа” в Вооруженных Силах сказалась (и не могла не сказаться!) на военной доктрине Советского государства. В воинских уставах того времени было записано: “Основной вид боевых действий Красной Армии — наступление”. В этой формуле, не несущей ничего плохого, нашли отражение азы военной науки от Юлия Цезаря до Александра Суворова — “быстрота, маневр, натиск”. Но — странное дело — на этом фоне понятие “оборона” считалось почему-то второстепенным (хотя у нас были Наркомат обороны, нарком обороны), а действия войск в условиях окружения или отступления вообще не рассматривались: “Вы считаете, что Красная Армия может отступать, попасть в окружение? Интере-есно!” Попробуйте об этом заговорить и сразу же окажетесь провокатором или врагом народа. Так чисто военные понятия заменялись партийно-пропагандистскими, как бы “заклинательными”.

Так наша военная доктрина тех лет, когда уже “в воздухе пахло грозой”, сослужила нашей стране и народу недобрую службу. Умышленно искаженная, в некоторых своих частях доведенная до абсурда*, она одна способна была обеспечить противнику легкий и быстрый успех. По крайней мере, на первом этапе войны.

* * *

Не имея военного образования, Сталин, конечно, не разбирался в тонкостях военной стратегии — лишь к середине войны он станет настоящим полководцем, мудрым военачальником для всей вставшей на борьбу страны: через жесточайший просчет в сроках нападения гитлеровской Германии, гибель по его вине всего нашего Юго-Западного фронта, грубейшую ошибку в планировании летней кампании 1942 года. Но чувствуя, что с подготовкой наших Вооруженных Сил происходит “что-то не то”, он настойчиво, почти с маниакальным упорством проводил линию на оттягивание войны путем грубо вдалбливаемого в головы военных совершенно порочного лозунга: “Не поддаваться на провокации!”, который применительно к прошагавшим по всей Европе гитлеровцам совершенно не срабатывал — нашу долготерпимость (на границе ответного огня не открывать, немецкие самолеты

разведчики не сбивать, а самих захваченных летчиков чуть ли не с извинениями отправлять назад и т. п.) они принимали за слабость и трусость: на таких они уже достаточно нагляделись.

Но зато Сталин сделал то самое главное, что в конечном счете обеспечило победу в этой огромной войне — на смену Чапаеву, который, как известно, был “за интернационал”, пришли новые народные герои, носители не абстрактной, а живой “русской национальной идеи”. На предвоенные экраны страны один за другим выходят фильмы “Александр Невский”, “Минин и Пожарский”, “Суворов”, запускается в производство “Кутузов”, широкая дорога открывается творчеству русских писателей-патриотов: А. Толстому, Шолохову, Симонову, Соболеву, повсюду звучат стихи и песни Твардовского, Исаковского, Суркова, Фатьянова, во время войны повсеместно идут пьесы “Русские люди”, “Парень из нашего города”, а на знаменитом параде 7 ноября 1941 года звучит полузабытый щемящий и гордый русский марш “Прощание славянки”, которому вместе с песней-гимном “Вставай, страна огромная!” суждено будет пройти по всем дорогам войны.

С первых дней вторжения появятся в кабинете Сталина портреты Суворова и Кутузова, и на приеме в честь великой Победы он первый тост поднимает за русский народ. Нет слов, плечом к плечу вместе с русским народом, проявляя высокий героизм и мужество, чувство величайшей ответственности за судьбы страны, достойно воевали и другие народы.

Призыв к русскому национальному самосознанию себя блестяще оправдал, он помог нашему народу вновь почувствовать себя нацией, могущей за себя постоять, сплотить вокруг себя все большие и малые народности СССР, создать ту монолитную силу, которая оказалась непобедимой, несмотря на все расчеты наших врагов.

* * *

Война Запада против Российской империи — СССР — Российской Федерации никогда не кончалась и не окончится, пока мы сами ей не положим конец. Вспомним, как поступил однажды Суворов, когда в одном из сражений его войска дрогнули и побежали. Полководец припустился впереди своих солдат с криком: “Правильно, братцы! Заманивай их, супостатов, подальше, заманивай!” А потом остановился: “Хватит заманивать. Вперед, за мной, чудо-богатыри

” И солдатушки смяли, опрокинули врага… Вот и нам, выходит, хватит “заманивать”, тем более что тот самый “жареный петух” уже достаточно наклевал нас во все места.