"Леонид Смолин. Огонь, холод и камни" - читать интересную книгу автора

Одна из дверей высокого шифоньера, стоявшего в углу, была "с мясом"
выдрана из петель и лежала на полу, под каким-то барахлом, на другой,
наполовину обгоревшей и до отказа распахнутой, висел на тоненькой ниточке
помутневший, похожий на зеленую сливу, человеческий глаз.
В не менее жутком состоянии находился и широкий матерчатый диван,
располагавшийся справа у стены. Его прожженная во многих местах обивка все
еще, несмотря на несколько вылитых на нее ведер воды, слабо дымилась.
Слева от окна лежали два - синее и зеленое - шерстяных одеяла, оба
слепленные в какой-то бесформенный комок и покрытые засохшими пятнами
крови. Рядом с ними - тоже вся в крови - валялась разорванная надвое
подушка, и птичий пух, просыпавшийся из нее, устилал грязно-белым снегом
пол спальни и небольшой частью проник даже в коридор.
Везде - на оклееных зелененькими обоями стенах, на белом некогда потолке,
на искалеченной мебели - везде чернели жирные следы копоти. Создавалось
впечатление, будто бы в комнате то ли варили смолу, то ли жгли резину. Но
ни того, ни другого здесь и в помине не было...
Без суеты, без спешки в квартире уже работали криминалисты. Кто-то, шурша
газетами, ползал на четвереньках в поисках отпечатков пальцев, кто-то
щелкал фотоаппаратом, кто-то, аккуратно выуживая пинцетом из птичьего пуха
какие-то мелкие предметы, складывал их затем в полиэтиленовый мешочек. В
коридоре вполголоса переговаривались двое приехавших с Говорухиным мужчин в
штатском. И только один, доносившийся из туалета, звук диссонировал с этой
деловой рабочей атмосферой. Там, распятый над унитазом, все никак не мог
укротить свой желудок молоденький лейтенант.
Заметив под ногами полузасыпанный пухом листок, Дмитрий Говорухин поднял
его, расправил и, с трудом разбирая мелкий убористый почерк, стал читать:

...обследуем уже шестой город, - ворчливо сказал Элвис. - Конца и краю не
видать этой сизифовой работе. Иногда мне кажется, что планета просто
посмеивается над нами, этак издевательски: бейтесь, бейтесь, мол, все равно
рано или поздно расшибете себе лоб.
- Может, ты и Прав, - задумчиво проговорил Виктор.
Они прошли еще метров двадцать, обогнули полусгоревший автобус и,
остановившись рядом с расколотой в нескольких местах витриной, заглянули
внутрь. Открывшаяся им картина была хоть и удручающей, но ничем не
примечательной. Плиточный, в зеленую и белую клетку, пол обширного
помещения устилала какая-то порыжевшая рухлядь, на покрытых плесенью стенах
еще можно было разглядеть веселенькие картинки обнаженных девиц, а вдоль
широких стеллажей, очевидно, прилавков, сидели враскоряку десятка полтора
увешанных металлическими побрякушками скелетов. Скука...
Виктор посмотрел налево. Сразу же за витриной начиналась и тянулась
неизвестно куда, куда-то за приткнувшийся к стене грузовик, длинная доска
объявлений. Полуоборванные плакаты кино- и театральных афиш, когда-то яркие
от многоцветных красок, а теперь выцветшие под лучами Мэя, чередовались с
менее броскими, небольшими заметками служебного или хозяйственного
порядков. Скука еще большая.
- Ты знаешь, Виктор, - сказал Элвис, - и все-таки я думаю, что причины
катастрофы следует искать в международных конфликтах стран Эльдомены.
Виктор поморщился.
- Опять ты за свое. Ну сколько можно? Мы уже триста раз говорили на эту