"Дмитрий Смоленский. Складка " - читать интересную книгу автора

Первое время Умберто старался не выпускать ее из виду, опасаясь, что она
снова что-нибудь выкинет, однако вскоре успокоился. Только тряпки из-за
пазухи она так и не достала, Умберто даже показалось, что она насовала их
еще больше. В конце концов, это не его дело, решил он, хочет выглядеть
старше - пусть делает, что хочет! Явится Казимиро - сам с женой
разберется...
Умберто сходил с Лусиндой на реку, помог прополоскать и отжать белье.
Не то чтобы это было обязательным, просто ему захотелось смыть с себя пот и
грязь. Вода в реке - на самом деле ручье шагов пятнадцати шириною - питалась
ключами и была ледяной и прозрачной. И все-таки, он окунулся у берега и даже
полежал несколько минут в быстром потоке, держась за камни, чтоб не снесло
течением.
Лусинда ждала его на мостках, присев на корточки рядом с корзиной, и
смотрела на него столь пристально, что Умберто вдруг застеснялся своей
стариковской наготы. Умом-то он понимал, что бабка Агаты, хоть и выглядела
сейчас ребенком, на самом деле чуть не на полвека его старше, но слишком уж
расчетливым был ее взгляд. Он уж и забыл, что на него могут так смотреть
женщины - как на выставленного на рынке невольника, с сомнением и немым
вопросом: а стоит ли связываться? От первой ночи рядом с Агатой толку пока
было мало, но сломанная вчера рука его почти не беспокоила: пальцы
сгибались, и кисть могла держать лопату. Только на запястье держался
небольдюй отек, да на предплечье определялась ступенька от неточно
составленных обломков.
К ужину Умберто забил утку, показавшуюся самой вялой, а Лусинда, не
растерявшая пока кулинарного мастерства, долго тушила ее с пряностями, мукой
и сухими травами, приготовив забытое им пато-но-тукупи. Агата снова спала,
напоенная кипяченым козьим молоком, а они с Лусиндой, сидя за столом, тихо
беседовали.
То ли от двух рюмок неразбавленной кашасы, то ли от избытка специй в
тушеной утке, но в животе Умберто было тепло и спокойно. Тело его
наслаждалось заслуженным отдыхом, а мысли в голове бродили
медленно-медленно, как большие рыбы в глубоком омуте.
"Сегодня опять убежишь?" - спрашивал он Лусинду с усмешкой.
"А ты отпустишь? - дерзко спросила она в свою очередь. - Или тебе есть
что мне предложить?"
"Пощупай!" - он положил перед ней на стол правую руку.
Лусинда долго трогала его ладонь, с которой даже долгий путь из Европы
домой не смог вывести окаменевшие бугры мозолей.
"У тебя будет очень долгая жизнь и две жены!" - сказала она.
"Может быть! - усмехнулся Умберто. - Но если ты еще раз бросишь Агату
без присмотра, я этой же самой рукой переломаю тебе ребра! Надеюсь, ты
смогла прочесть это в линиях?"
"Не пугай меня - пуганая! - продолжала дерзить Лусинда. - Только
заявился, и уже грозишь! Смотри-ка какой воин в деревне объявился! Кто ж
тебя тогда без пальца смог оставить? Или совал, куда не нужно, - откусили?"
Умберто хмыкнул.
"Палец-то у меня еще вырастет, а срубленную башку на шею не насадишь!"
Он не забыл сумбурный бой, в котором лишился мизинца, но сам момент
удара в памяти не отложился. Помнились только давка, вонь окружавших его
тел, кусты сдеревьями, мешавшие сомкнуть и выровнять ряды, оглушительный рев