"Александр Смолян. He смей! (Звезда, 1981, № 8)" - читать интересную книгу автора

водочным перегаром.
Правда, пол после уборки выглядел свежее и чище, но ни одного прибора
нельзя было найти на обычном месте. Михмих давно отказался бы от услуг
тети Дуси, если бы не боялся, что, обидевшись, старуха подстережет
где-нибудь Ваську во время его экскурсий по факультету и выместит на нем
свою злобу. Михмих и без того всегда тревожился, когда кот выходил на
прогулку.
Но сейчас тети Дуси не было, Васька мирно сидел на столе, можно было
спокойно поработать. Как всегда, Михмих начал с того, что достал из
портфеля дневник эксперимента (он никогда не оставлял дневник в
лаборатории) и стал перечитывать самые важные записи.
"Вторник, 9 апреля, 10 часов. Итак, я решился дать в нижнюю камеру удар
такой силы, от которой любой обычный мозг сразу бы погиб. Невольно
зажмурившись, я нажал кнопку... И Бомо ожил! Нет, скажем точнее: родился!
Все датчики свидетельствовали о нормальной жизнедеятельности Большого
Мозга. Заработал самописец энцефалографа, поползла энцефалограмма...
Записываю, пока ничего не забыл, наш разговор:
Я: Приветствую тебя, Бомо!
Он: Здравствуй.
Я: Как ты себя чувствуешь?
Он: Отлично. Никаких отклонений от нормы.
Я: Ты знаешь, кто ты?
Он: Да.
Я: А кто я?
Он: Ты - биохимик. Профессор биохимии. Михаил Михайлович Грачев. Ты
совершил открытие, равного которому еще не было в твоей жизни.
Я: Ну, ну, Бомо, не надо комплиментов. Будем говорить, как мужчина с
мужчиной. Впрочем, ты сказал о моей жизни, только о моей. Разве в жизни
других ученых бывали открытия подобного значения? Если такое бывало, Бомо,
то не часто!
Он: Пока еще трудно сравнивать. Если уж говорить, как мужчина с мужчиной,
то сравнивать еще рановато.
Я: Ты прав, Бомо, ты совершенно прав. Разреши мне задать тебе несколько
вопросов.
Он: Задавай.
Я: Назови мне формулу каротина.
Он: Це сорок, аш пятьдесят шесть.
Я: Верно. А каким уравнением теория относительности определяет
соотношение энергии и массы?
Он: Е равно эм це квадрат. Где це - это скорость света в вакууме.
Я: Да, да, конечно. Прости, что я сомневался... А к какому семейству
относятся мангусты?
Он: Вы относите их к виверовым. Думаю, что вы ошибаетесь.
Я: Вот как?! Почему же?
На этом разговор оборвался: Бомо не ответил. Я увидел, что энцефалограф не
работает, вспомнил, что уже несколько секунд замечал перебои в его работе,
но, увлеченный разговором, не понимал, что это значит.
Такой вот дурацкий вышел разговор. Он продолжался ровно две минуты, с 9.00
до 9.02. По времени это не так уж мало для первого сеанса, на большее я на
этот раз и не рассчитывал. Но простить себе не могу, что не разработал