"Андрей Смирнов. Власть волшебства ("Винландец в Нимриане" #5)" - читать интересную книгу автора

предлагаемом правда, а что ложь. Он не видел другого выхода. Он не мог жить
без Идэль. Все стало бессмысленным и тусклым; волшебство, которое прежде
манило его своими чудесами и тайнами, потеряло всякую привлекательность, еда
сделалась безвкусной, а жизнь - пустой. Каждую ночь он видел ее во сне. Он
отдал бы все, чтобы вернуть ее, свою принцессу... И вот, вполне возможно,
что ему придется отдать все - и не на словах, а на деле - даже не за
возвращение, а за одну только надежду на это.
Эта надежда была единственным, в чем еще сохранился смысл и что могло
дать какую-то цель в его обессмысленном, обесцеленном мире.
Память возвратила Дэвиду воспоминания двухмесячной давности...


* * *

...Когда он изложил свою просьбу, выражение лица леди Марионель,
Говорящей-с-Мертвыми, не изменилось. Ни сострадания, ни гнева. Марионель не
уничтожила его за дерзость, однако и к горю смертного Обладающая Силой
осталась безучастна.
- Дэвид, - произнесла она. - Ты хочешь, чтобы я нарушила закон?
Дэвид бессильно смотрел на нее, не зная, что сказать. Ее ответ казался
просто набором звуков. Какой еще закон?.. Ему не было дела до законов. Да и
вообще, в Хеллаэне некромантию практиковал едва ли не каждый третий.
Прежде чем он открыл рот, чтобы ответить хоть что-то, Марионель снова
заговорила - так, как будто бы он уже успел выразить вслух свое недоумение.
В каком-то смысле так оно и было, ибо для Обладающей его мысли, если она
только желала этого, были столь же ясны, как и слова. Амулет, который носил
Дэвид, защищал его от псиоников, использующих заклинания или применяющих для
чтения мыслей собственные врожденные способности, но он не мог уберечь
своего носителя от Силы.
- Я говорю не о законах общества и не о законах этого мира, - терпеливо
объяснила Марионель. - Даже если бы в Хеллаэне и существовал закон,
запрещающий возвращать мертвых к жизни, неужели ты думаешь, что хоть
кто-нибудь из Обладающих стал бы ограничивать свои действия законами
смертных? Нет-нет, я говорю совсем о другом.
- О чем же? - недоуменно спросил Дэвид.
Марионель посмотрела на него - и он не смог понять, улыбнулась ли она,
или же ему только показалось, что она улыбнулась.
- Ты ведь знаешь, кто мой сюзерен.
Это был не вопрос, а утверждение. Конечно, он знал. Дэвид видел того, в
чьей свите состояла Марионель, всего лишь один раз, но забыть этот "один
раз" едва ли когда-нибудь сможет. Перед глазами встала намертво
отпечатавшаяся в памяти картина: жуткий всадник на демоническом коне, само
воплощение ужасающей нечеловеческой мощи, вонзает заточенный, как меч, крюк,
в грудь Ролега кен Апрея, извлекает на свет истекающую чернотой духовную
сущность чародея и поглощает ее чернотой, сочащейся из его собственной
груди, словно хищный богомол, раздирающий на части пойманное насекомое...
Дэвид кивнул и ничего не сказал, понимая, что она просто хочет
напомнить ему о том, кому служит, но не понимая еще, зачем.
- Смерть и жизнь, - продолжала Марионель, - уравновешивают друг друга.
В Сущем есть великое изобилие жизни, достоянно порождающей все новые и новые