"Алена Смирнова. Подруга мента" - читать интересную книгу автора

немного поодаль, а сейчас медленно и аккуратно двигалось вдоль тротуара,
было иномаркой зеленого цвета, по-моему, очень похожей на бывшую у мужа в
пору нашего, выражаясь официальным языком, совместного проживания. Но вроде
он ее продал. А, возможно, не ее. Почему-то мне было противно глазеть на эту
еле ползущую гусеницу. Я даже собралась сообщить Борису, насколько противно,
но постеснялась перебивать. Ведь он так важно давал мне указания.
Парни, залившись колой, двинулись к машине. Я успела подумать, что
они - владельцы киосков и объезжают их, инспектируют после ночной смены... Я
на своих каблуках не в счет. Но и Борис Юрьев не успел пикнуть, когда оба
амбала набросились на нас сзади и запихнули в салон. Бориса первым, меня
второй. Дам вперед они не пропускали. Оказалось, что еще один бандит
поджидал на заднем сиденье и принял Юрьева, как акушер ребенка. Меня же
вколотили в тесноту пинком под мягкое место. Вернее, так пинок задумывался.
Но амбал был высок, поэтому саданул меня коленом по пояснице. Тот, который
занимался на улице Борисом, уселся на переднее сиденье. Тот, который пнул
меня, - на заднее. И иномарка понеслась в сторону выезда из города. До него
по прямой было так близко, что оторопь брала.
"Так кто из нас эпицентр, Юрьев? - мысленно укорила я Бориса. -
Господи, как повезло, что ты в штатском. Вдруг да сойдешь за обыкновенного
гражданина?" Борис хрипло зарычал:
- В чем дело...
Ему без промедления вмазали тяжелым предметом по костям, если меня слух
не обманул. Он уронил буйную головушку на грудь, и изо рта вертко потекла
струйка крови. Это не очень страшно. Сева, бывает, молотится локтями и
коленками, так что при виде алых жидкостей я не теряюсь. Однако есть одна
деталь... В раннем детстве кто-то из взрослых повел меня прощаться с
покойником. Юноша разбился на мотоцикле, что называется, вдребезги, но в
гробу покоился, как херувим. Стояло лето, властвовала духота, и двери были
распахнуты настежь. Комната полнилась яблочным духом. Во всяком случае я
тогда были убеждена, что так пахнут яблоки. И сказала об этом вслух. На меня
зашикали, вывели на улицу и там сообщили, что между запахами яблок и крови
все-таки есть разница. Они были правы, скоро я забыла об инциденте, но с тех
пор запах крови выдирает меня из состояния равновесия, как морковку из
грядки. Я, честное слово, обещала себе не злить их, чтобы не сделать Юрьеву
хуже. Но я была притиснута к Борису, и по мере того, как кровь запекалась...
- Вы, недоноски, выродки, - заорала я, когда уже никто не ждал моей
реакции.
Мне как следует дали по зубам. Подонки, по моим-то зубам! Я на них
дорогущую зубную пасту килограммами извожу, я их холю и лелею. И зачем?
Чтобы какая-то мразь одним ударом вонючего мохнатого кулака их, уже немного
напоминающих жемчуг, выбила? За ногтями я тоже слежу - маникюр, лачок
приличный. Не надо мне было после мордобоя царапаться, теперь жди, когда
новые отрастут. Зато того, который мне врезал, я побрила десятью узкими
лезвиями, да так удачно. В общем, щетинка у него осталась, а кожа - нет. Вот
так вечно: зубы не идеальные, ногти тоже. Но стоит возникнуть угрозе, и
согласна на любые, лишь бы свои. Дорожить начинаешь всем, что имеешь. И
плачешь, еще не успев потерять, а только представив себе горькою утрату
органов и тканей. Я всплакнула, честно, героиней притворяться не хочу. Да и
больно было очень. Однако до скулежа не опустилась, чем и горжусь. Даже
избитый человек должен чем-то в себе гордиться, иначе - конец. Иначе он