"Виктор Смирнов. Заулки (Повесть)" - читать интересную книгу автора

широкой парадной лестнице, мимо потрескавшихся стен, быстрее всякого лифта,
сердце стучало радостно. Встреча с Москвой все еще волновала его, никак не
мог привыкнуть за полтора года учебы к загадочному переплетенью знаменитых
переулков и кривых улиц, перепадам высот, размаху площадей. Казалось,
вот-вот должно произойти что-то совершенно невероятное, несбыточное: уже
само то, что он шел по Москве, потрясало его, но там, дальше, где-то за
выступом дома, там...
Жизнь была летящей.
Он спускался к центру, шел сквозь колючий зимний туман, обходя темные
спешащие фигуры. У магазинов звенели молочными бутылками, ругались,
сигналили гудками. Пахло хлебом. Город начинал дышать.
Он пересекал могучую, как озеро, асфальтовую площадь, не видимую сейчас
во всю ширь, нехорошо, до мелочей, знакомую; из длинного, с колоннами
здания, называемого непонятно - Манежем, выползали черные огромные машины.
Они светились огоньками, рявкали на прохожих резкими, не похожими ни на
какие другие гудками. Жесткий и гладкий асфальт под ногами уступал место
неровной, но милой сердцу брусчатке. Каменная рябь возносила, его между
двумя кирпичными затейливыми зданиями на площадь, на ту площадь, где не
каждому дано быть просто так, поутру, не позавтракав.
Он останавливался, замирал. Остроконечные башни уходили из тумана
вверх, к тусклому небу. Мимо, мягко постукивая надутой резиной,
проскальзывали редкие еще машины. Слышались чеканные шаги сменного караула.
Отбивали четверти колокола наверху. Те колокола, чей мягкий перезвон,
разливавшийся из черных бумажных репродукторов, все годы, сколько Димка себя
помнил, сопровождал его, наполнял смыслом каждый день его жизни.
Площадь была выпуклой, подобно краюхе глобуса, и туман не мог скрыть
этого. Каждый раз Димке казалось, что это и есть самая верхняя часть земного
шара, округлая, открытая ветрам, а все, что за нею, дальше, даже самые
высокие горы, Гималаи какие-нибудь там, все это ниже, за горизонтом.
Радостно приметил он, что туман под напором утреннего ветерка начинает
стекать с брусчатки к все явственнее открываются уступы Мавзолея, высоченные
кирпичные стены с зубцами, очертания которых он так хорошо знал по открыткам
еще в детстве и рисовал в тетрадке, а за ними проявляется желтизна огромного
дворца и видны, уже темные провалы окон. Все это было хорошо знакомо и
каждый раз потрясало, как будто впервые.
Димка пошел по тротуару мимо безлюдного и загадочного здания,
расположенного напротив Мавзолея, где в высоких и просторных окнах с
фигурными переплетами, случалось, мелькали какие-то внимательные и строгие
лица и так же внезапно исчезали. Это здание мешало Димке своей
непонятностью; между тем на всем вокруг лежала печать какой-то
предназначенности. Димка шагал медленно, взгляд его летел через площадь, к
зубчатым стенам, к огромному куполу дворца, к флагу, который уже выделился
на тусклом небе и слегка полоскался под верховым ветерком, к высоким и узким
дворцовым окнам, тянувшимся из-за зубцов. Только из этих окон можно было
увидеть площадь, Димка млел от восторга, от ожидания. За последнее время он
привык к этому чувству, к переживанию словно бы наяву удивительной встречи,
вероятность которой, казалось ему, возрастала с каждым неудачным утренним
походом.
Может быть, сегодня? Может быть, именно в эту минуту он, человек, имя
которого осеняло всю Димкину жизнь, глотнув горячего кофе или чаю,