"Валерий Смирнов. Как на Дерибасовской угол Ришельевской" - читать интересную книгу автора

хавали, кто был ответственным квартиросъемщиком этой хаты. Подумаешь, его
знали не только менты, но и весь город. У него даже имелась прописка,
которой никогда не было у Позднякова. Хата эта согласно всем замацаным
документам принадлежала отставному капитану Михаилу Шушкевичу по кличке
Граф. Вы представляете себе, с какой силой надо напиваться, чтобы из-за
этого человека выгнали из рядов Советской Армии? Лично мне представить
трудно. Графом Шушкевича прозвали за его пристрастие к модной одежде и
беззаботному образу жизни. Граф не чистил зубы и не умывался. Это было ниже
его достоинства. В никогда не стриженой бороде Графа находился полукруг, в
котором постоянно тлел окурок. Зимой и летом он ходил в шикарном кожаном
пальто, без посторонней помощи обоссаном до такой степени, что от него
шарахались даже самые смелые коты. Злые языки утверждали, что Граф может
наградить вшами и блохами любого случайного прохожего, что было явной
клеветой. Потому что запах, источаемый Графом, живой организм не вынес бы и
пары минут без риска для здоровья. Может быть поэтому из подвала, где обычно
ночевал Граф, если не оставался отдыхать под винной будкой, крысы, как им и
положено, убежали первыми. Последними подвал покинули пауки, что говорит об
их более примитивном устройстве.
Вот из этого подвала Граф выползал ранним утром и гордо нес свои яйца,
свисающие из прорехи никогда не снимаемых штанов, по направлению к винной
будке. Там годами собиралась одна и та же компания, к запаху друг друга они
до того привыкли, что даже не умирали. Словом, это был клуб, почти, как у
английских лордов.
Каждый раз Граф старался напиться так, как будто-то был последний день
в его жизни. И это ему удавалось. Потому что стакан шмурдяка тогда стоил
двадцать копеек, а у Графа было удивительное дарование, которым он временами
существовал. Не имея каких-нибудь затрушенных часов, он тем не менее
угадывал время с точностью до сантиметра. Но вот однажды секрет Графа
погорел вместе с его безалаберным характером.
В полдень, когда Граф тихо-мирно лежал себе в тени будки, на своем
привычном месте в выбоине, куда стекалась всяческая жидкость, что облегчало
ему летний зной, до него подошел известный на хуторе балабол по кличке
Акула, который ничего не умел делать, кроме пакостей и денег. Он приволок за
собой какого-то приезжего и стал демонстрировать ему одесский феномен,
которого нет ни в одном путеводителе. И у этого приезжего Граф играючи
выкатал стакан вина, тут же назвав точное время.
Тогда приезжий, азартный до потери пульса и краснокожий, как индеец,
пообещал ему целую бутылку вина, если Граф раскроет секрет, как он это
делает. Но Граф он и под будкой Граф! С достоинством обладателя не одного
фамильного замка, экс-капитан заявил приезжему: если он хочет познать
необычное явление природы, то должен лечь рядом с Графом в его персональную
ванну. Приезжий явно колебался, хотя был под хорошей банкой. И балабол
Акула, мерзко хихикая, подлил масла в этот огонь неукротимого человеческого
стремления к познаниям, сказав, что ставит бутылку "Алиготе" за семьдесят
семь копеек, если приезжий пойдет на такой подвиг. Приезжий тут же рухнул в
лужу, будто ему прострелили ноги. И с ходу передал Графу честно выигранную
бутылку. Слово Графа оказалось нерушимым, как дружба всех советских народов.
Он сказал спорщику: часы, что висят на стене за три дома от лужи, видны
только из нее и больше ниоткуда. И гордо уснул, трепетно прижимая к груди
бутылку, как будто это было знамя его родного полка.