"Александр Смирнов. Вавилонская башня" - читать интересную книгу автора

на своего бывшего начальника, благо он был мертв. Внедрение своего человека
в партизанский отряд, который позволил без всяких потерь уничтожить
разведроту, штурмбанфюрер естественно целиком и полностью приписал себе.
Справедливости ради надо отметить, что это было почти правдой. Тем не менее,
результаты расследования уничтожения рудника были отправлены в Берлин для
принятия решения. Сослуживцы штурмбанфюрера до прихода решения из столицы
избегали общения с Шольцем. Поэтому бывший заместитель лагеря с нетерпением
ждал своего русского, чтобы хоть с кем-то поговорить.
Русский пришел к Шольцу поздно вечером. Он без приглашения сел за стол
и тяжело вздохнул.
- Устал? - спросил его Шольц.
- Как собака, - ответил тот.
Штурмбанфюрер собрал на стол и поставил перед гостем рюмки.
- Шнапс будешь?
- Лучше водку, - ответил гость. - Запах унюхают, проблемы могут быть.
Шольц достал водку и сел рядом.
- За что будем пить? - спросил гость.
- За встречу, - ответил штурмбанфюрер. - Помнишь, когда мы первый раз
встретились?
- Еще бы? Ваши из гестапо тогда к нам в НКВД, вроде как, на стажировку
приезжали.
- Да, мы ведь тогда почти союзниками были.
- Мне этот союз боком вышел.
- Что так?
- Когда война началась, всех кто с вашими контактировал быстро по
лагерям распихали. Я каким-то чудом проскочил. На фронт отправили простым
политруком.
- А почему проскочил? Разве служить в лагере хуже, чем на фронте?
- Да не служить. В лагеря все в качестве зэков пошли.
- Круто! У нас тоже не церемонятся. Еще не известно, что там в Берлине
решат.
- Обойдется. В одну воронку снаряд дважды не попадает. Если сразу в
расход не пустили, значит считай пронесло.
- Дай ты Бог!
- А у тебя из-за этой командировки в Россию неприятностей не было?
- Наоборот. Во-первых, я благодаря этому неплохо говорю по-русски, а во
вторых после стажировки в НКВД посылали в гестапо, а не в вермахт.
- А на руднике как оказался?
- Я ведь до войны на горного инженера учился. Вот по специальности и
определили.
- Это хорошо, что именно сюда определили, а то бы ваши меня только за
одно, что я политрук в расход пустили.
- И причем сразу же. У нас директива есть: всех коммунистов и евреев
расстреливать сразу же.
- Выходит ты мне жизнь спас?
- А ты мне. Что бы я теперь делал если бы ты меня с того построения не
выдернул?
Политрук вдруг громко рассмеялся.
- Ты что? - не понял штурмбанфюрер.
- Я вспомнил, как ты в арестантской робе с нашими зэками бежал. И как