"Александр Смирнов. Вавилонская башня" - читать интересную книгу автора

в тыл битком набитые все чаще и чаще. Не припомнить, кто первый пустил эту
фразу, но вскоре с чьей-то легкой руки солдат стали называть пушечным мясом.
Такой цинизм резал уши, но к нему вскоре привыкли, и стали так называть не
только солдат, но и офицеров. Неудачи на фронте, конечно, расстраивали
воинов, но верность присяги и стойкость к превратностям судьбы заставляли
честно выполнять свой воинский долг.
Ни успешное наступление противника, ни землетрясение, ни даже всемирный
потоп - отречение государя-императора от престола заставила могучую и
казавшуюся незыблемой державу содрогнуться и пошатнуться. Офицеры и солдаты
не понимали, кому им служить. Командиры, лишившись в одночасье
централизованного командования, самостоятельно пытались противостоять врагу,
неизменно неся одно поражение за другим. Временное правительство, которое
было спешно создано в Петрограде, занималось чем угодно, но только не
нуждами армии. Про нее попросту все забыли.
Как черви после дождя, в полках повылезали различного рода агитаторы.
Кого тут только не было! И кадеты, и эсеры, и анархисты. Социал-демократы,
конечно, тоже были, но они как-то не отличались от всех остальных. Каждый
оратор был щедр на обещания, но ничего путного предложить не мог. Солдаты и
офицеры с удовольствием собирались на митинги, воспринимая их, как
развлечение между боями. Они посмеивались над агитаторами и старались своими
вопросами поставить выступающего в безвыходное положение. Как только он
замолкал и не знал что ответить, аудитория приходила в восторг: начинала
свистеть, кричать и топать ногами. Это были минуты истинного наслаждения для
измученных в окопах солдат. На этих представлениях забывались все тяготы и
невзгоды войны. Серьезно к выступающим стали относиться после того, как один
оратор провозгласил лозунг: "Земля - крестьянам, фабрики - рабочим".
Хихиканье среди солдат сразу прекратилось. Вопросы стали задавать не для
того, чтобы загнать оратора в тупик, а чтобы узнать, как получить себе в
собственность землю. И хотя офицеры понимали, что эти лозунги ничто иное,
как абсолютная утопия, ничего с солдатами поделать не могли - мужик тянулся
к земле, а значит к большевикам. И если офицеры продолжали подтрунивать над
большевиками, обзывая их пустобрехами, то рядовые ждали приезда агитаторов и
смотрели на них, как на единственную реальную политическую силу. И сила эта
не заставила себя долго ждать: Под давлением тех же агитаторов, начались
братания на фронте. Солдаты втыкали штыки в землю и уходили домой, надеясь
получить свой заветный кусок земли. Армия, как силовая структура
государства, началась разваливаться. Митинги стали протекать ежедневно, на
них большевики пытались разъяснить солдатам основы марксизма, но кроме:
"земля - крестьянам" и "заводы - рабочим" те ничего не понимали. К каким
только сравнениям агитаторы ни прибегали, что только ни придумывали - ничего
не помогало.
Андрей Петрович стал вспоминать эти сравнения, но почему-то ничего не
мог вспомнить.
- Гидра капитализма! - вдруг громко, как будто с митинга семнадцатого
года прозвучал голос майора.
- Точно. Именно гидра. Как это я вспомнить не смог? - сказал Андрей
Петрович.
- Что не могли вспомнить? - не понял майор.
Полковник моментально перенесся из прошлого в настоящее. Вместо
революционного митинга он находился в помещение политуправления, а вместо