"Геннадий Яковлевич Снегирев. Голубая Тува (Маленькие повести)" - читать интересную книгу автора

Бурундук всё осмотрел и залез Мендуме на плечо, поближе к трубке.
Сидит на плече, смотрит на дым, а Мендуме глаза скосил и смотрит на
бурундука.
Долго так сидели, пока Мендуме не выдержал и засмеялся.
Бурундук завизжал, скатился с плеча и метнулся из чума на верхушку
кедра. Сидит и бормочет, на Мендуме злится. Долго бормотал, никак не мог
успокоиться.


МЕДВЕЖОНОК

Набрёл я на поляну в тайге. От лесного пожара она выгорела, но на
чёрной земле уже росли блестящие листики брусники и кивал головками
иван-чай. На краю были заросли малины. Я собирал малину, а впереди
какой-то зверь шёл, шуршал в листьях. Я решил узнать, что это за зверь.
Сел на пенёк и стал тихонько посвистывать.
Зверь сначала остановился и замер, а потом стал ко мне
подкрадываться. Он думал, что я его не вижу, а верхушки малиновых кустов
шевелятся и его выдают. Потом из куста высунулся чёрный нос и два глаза.
Ну, тут я его сразу узнал - это медвежонок.
Тогда я щепкой стал поскрипывать о пенёк, и нос у медвежонка всё
вытягивался, вытягивался, как будто его тянули из куста за нос.
Наконец весь вылез и стал меня обнюхивать. Обнюхал, облизал ботинок,
нашёл пуговицу и стал её сосать.
И тут я услышал, как в малиннике сучья трещат. Это медведица ищет
медвежонка.
Хотел встать, а медвежонок в пуговицу зубами вцепился, рычит и не
пускает.
Вдруг медведица услышит, как он рычит, подумает, что его обижают, и
прибежит. А у меня даже ружья нет!
Я скорее пуговицу оторвал и отдал медвежонку, а сам бегом: медведице
разве объяснишь, что я только поиграть с ним хотел.


СОБОЛЬ

Это было в глухой тайге. Людей там редко встретишь - одни звери.
Мы шли по звериной тропе: я и старик Мендуме.
К вечеру привела нас тропа на таёжное озеро. Со всех сторон к воде
подступают зелёные кедры, и вода в озере зелёная.
Подует ветер - кедры закачаются, зашумят, и кажется, что озеро тоже
заволновалось.
Развели мы на берегу большой костёр, напились чаю, собаку привязали к
сухому кедру, а сами задремали у огня.
Спал я недолго.
Ещё с вечера собака смотрела на верхушку кедра и ворчала, а ночью
стала громко лаять.
Я проснулся. Мендуме тоже не спал.
- Медведь? - спросил я у него.
- Нет!