"В.Снегирев. Другая жизнь Дмитрия Быстролетова " - читать интересную книгу автора

Вообще этот документ содержит много интересного. По-видимому, в дело
подшит не просто рабочий протокол одного из допросов, а запись итогового
разговора садиста-следователя с искалеченным арестантом, готовым подписать
любую ложь, лишь бы прекратились мучения. Вот, к примеру, звучит вопрос:
"Скажите, сколько раз и с какой целью вы стремились вступить в ВКП(б)?" И
Быстролетов с готовностью полуидиота отвечает: "Для облегчения своей
контрреволюционной деятельности в Праге в 1925 году я сразу же пытался
пролезть в партию... Однако парторганизация оказалась достаточно бдительной,
и попасть в партию мне не удалось. После того как я вторично был завербован
в английскую разведку, то в 1938 году... был поставлен вопрос о том, что мне
необходимо постараться пролезть в партию".

Из автобиографии:
Я получил 20 лет заключения и 5 лет ссылки (25 лет тогда еще не
давали). Через 10 лет меня вызвали в Москву, якобы для подтверждения моих
показаний... Был посажен на три года в Сухановку для пытки одиночеством. Там
у меня начался тяжелый психоз, и я ослеп. После трехлетнего заключения в
каменном мешке лечился в больнице при Бутырской тюрьме. Был отправлен в
спецлагеря (Озерлаг в Тайшете и Камышлаг в Омске). Перенес два паралича. Как
неизлечимый больной был в 1954 году досрочно освобожден, а в феврале 1955
г. - реабилитирован.
Невероятными усилиями воли сумел в какой-то мере восстановить
трудоспособность, но КГБ отказал мне в выдаче пенсии и документов об
образовании. Я очутился на улице. Много выстрадал в Москве, без жилья,
голодный и нетрудоспособный. Меня поддержала б. заключенная, которую я, как
врач, когда-то спас от смерти в Сиблаге.

Заключение не озлобило меня, но сделало более разумным и дальновидным.
А с другой стороны, с работой в разведке и с ИНО, связаны лучшие годы
моей жизни. Я горжусь ими и от теперешних работников КГБ слышал слова: "Мы
хотели бы быть такими, как вы. Вы - пример для нас". Я имею право гордиться
сделанным!
Я рад, что вернулся в СССР на гибель. Сознательно вернулся, выполняя
долг патриота. Следователь Соловьев, узнав, что я имел за границей много
паспортов и денег и все же вернулся, как он говорил, "за советской пулей",
кричал мне, что я-дурак. Ну что ж, может быть, я и дурак, но дурак
доверчивый, принципиальный и гордый: если возвращение - глупость, то и ею я
искренне горжусь! Я считаю, что прожил жизнь хорошую, и готов прожить ее так
же еще раз.
28 октября 1968 года.

Председателю КГБ СССР товарищу Андропову Ю. В.
Глубокоуважаемый Юрий Владимирович. Полное равнодушие и безразличие к
судьбе моего бедного больного парализованного мужа заставило меня обратиться
к вам... Быстролетов Дмитрий Александрович - полузабытый герой нашей
разведки в предвоенные годы... Оба мы старики, многие тяжелые годы прожившие
вместе. Мы инвалиды первой и второй группы. Нам вместе около 150 лет.
Во время допросов мой муж был изувечен избиениями- ломали ребра,
загоняя их обломки в легкие. В лагерях - холод, голод, этапы при сильных
морозах. Два инсульта, 26 октября 1954 года он приехал в Москву. При первой