"В.Снегирев. Другая жизнь Дмитрия Быстролетова " - читать интересную книгу автора

Подтянутый солдат внутренней охраны мягко, но внушительно говорит:
- Следуйте за мной. Не отставайте.
Мы поднимаемся вверх, шагаем по длинным коридорам. Пустынно. Мягкие
ковры-дорожки заглушают звук шагов. Я едва поспеваю за здоровым молодым
человеком.
- Не отставайте! Держитесь кучнее!
И вдруг меня пронизывает холод. Я слышу беззвучные крики: "Вперед!
Колонна, подтянись! Не отставать! Стрелять буду!"
Неужели арестован? Ловко заманили... Только зачем?
- Входите!-Солдат распахивает дверь, вытягивается и пропускает меня
вперед.
Большая комната. У другой стены под окном большой стол. Из-за него
навстречу мне поднимается полковник МГБ.
Так и есть! Арестован!
Но полковник медово улыбается и сердечно трясет мою руку.
- Здравствуйте, Дмитрий Александрович! Как ваше здоровье? Поправились в
доме отдыха?
Полковник берет пропуск и любезно, склонив голову набок, подводит меня
к большой двери направо:
- Как только войдете, садитесь на черный кожаный диван у двери направо.
Он оправляет китель, подтягивается. "Нет, не похоже на арест,-
соображаю я.- Там какое-то высокое начальство".
- Входите, пожалуйста.
Я вхожу, молча делаю общий поклон и сажусь на черный кожаный диван.
- Это тот, кого вы пригласили, товарищ Шверник! - негромко докладывает
полковник и закрывает дверь.
Исподлобья быстро оглядываю комнату. Рядом со мной сидит Маленков - я
узнаю его одутловатое лицо
и характерную прическу с пробором. Передо мною тяжелый стол; покрытый
сукном. Он стоит ко мне одним концом, возле которого самоуверенно и надменно
выпрямился пожилой, слегка обрюзгший мужчина в великолепном сером костюме. Я
вижу его гладкую спину, седеющие волнистые волосы и одну руку, твердо
опирающуюся о стол. Это не лев, конечно, но так мог бы выглядеть хороший
артист, изображающий героя. На другом конце, лицом ко мне, сидит Шверник -
узнаю его по круглому розовому лицу и седым подкрученным усикам. С левой от
меня стороны за столом каменеют два квадратных генерала МГБ. Рядом тощий
полковник с голубыми петлицами, летчик, нервно перебирает листки
заготовленной речи. Справа по-домашнему сидят старые большевики, старички и
старушки, белоголовые, старомодно и просто одетые. У одной пробор и узелок
на затылке, пенсне с черным шнурком и высокие шнурованные ботинки по моде
1900 года. Их человек пять-шесть. Тишина.
- Ну-с, теперь все в сборе. Можно начинать. Объявляю заседание Комиссии
Партийного Контроля при ЦК КПСС открытым,-громко произносит Шверник.-
Полковник, я предоставляю вам слово.
Полковник говорил плохо - он очень волновался, заикался, повторял
сказанное. Чувствовалось, что сбить фашистский самолет он мог бы скорее и
лучше: на его груди в два или три ряда пестрели орденские ленточки.
- Да... Гм... Я был вызван из N-ской части в КПК... Меня снабдили
пропуском во все места следствия и заключения МГБ... (Тут он закашлялся,
чтобы выиграть время и разобраться в своих трех листках). Да. Гм, гм...