"В.Снегирев. Другая жизнь Дмитрия Быстролетова " - читать интересную книгу автора

- Я хочу только подчеркнуть,- заговорил снова Шукшин, и бас его на этот
раз прозвучал уже не так сочно,-что по положению от следователя требуется,
чтобы он всеми средствами добивался признания подследственным своей вины, И
такое признание считается у нас доказательством преступления. Все
арестованные признавались, о чем имеются их соответствующие подписи.
- Да как вы смеете... - крикнула та же старушка.- Значит, выходит, что
у нас в стране...
- Простите,- перебил старушку генерал, игравший листом бумаги, он
обменялся взглядом со Шверником, получил разрешение и вмешался, не дав
старой большевичке договорить начатую фразу.- Шукшин, ущипните себя...
Осевшая фигура с надеждой встрепенулась.
- Товарищ генерал-майор, я вас не понял.
- Повторяю: ущипните себя.
- Я не по...
Генерал стукнул ладонью об стол:
- Приказываю: ущипните себя! Шукшин ущипнул свою ладонь:
- Ну? Ущипнули? Теперь вопрос: вы не спите?
- Нет, товарищ генерал-майор!
- А я думаю, что спите. Какой нынче год?
- Пятьдесят шестой.
- Правильно. Так как же вы не заметили, что Сталин давно умер, прошло
три года, состоялся XX съезд партии и новое руководство страной отвергло
порочные методы, применявшиеся при культе личности? Где вы были все эти
годы?!
Шукшин надорванно крикнул, и его бас перешел в трагический визгливый
тенор:
- Перед судом КПК я клянусь, что всегда работал
честно! Клянусь! От моего первого подследственного и до этого злосчастного
дела работал честно! Верьте мне!! Верьте!!!
Шверник сделал движение рукой:
- Тише, Шукшин. Кто был вашим первым подследственным и когда это было?
Шукшин захлебнулся словами, отчаянно задребезжал высоким фальцетом:
- Я начал работать в ноябре тридцать восьмого года практикантом,
товарищ Шверник, а кто был первым подследственным, клянусь, не помню! Их
прошли у меня тысячи! Могу ли я всех помнить?! Честно говорю - не помню!
Шверник опять сделал жест рукой. Выдержал паузу. Когда Шукшин стих, он
веско, точно рубя топором, произнес:
- А мы вам напомним.
Ух, как изменился Шукшин! Какие складки побежали по гладкой спине -
барский костюм весь сморщился и вдруг стал похожим на тряпку. Шукшин провел
пальцами вокруг шеи, точно чувствуя на ней затянувшуюся петлю.
- Шукшин, вашим первым подследственным был Дмитрий Александрович
Быстролетов.
- Ну и что же... Может быть... Я не отрицаю... Но я...
Шверник перегнулся вперед и впился глазами в лицо стихшего Шукшина.
Молчание. Долгая, долгая, очень долгая пауза. Раскаленная добела.
Прожигающая сердца насквозь.
- Шукшин! Обернитесь!
Плечи Шукшина опустились, как от груза, повисшего на руках. Обеими
руками он уперся в стол, чтобы не упасть на него лицом и грудью. Я видел,