"Сергей Снегов. Тридцать два обличья профессора Крена" - читать интересную книгу автора

Ровно через неделю после появления у нас Роуб донес куда следует, что мы
продались врагам нашего государства и расширяем производство, чтобы
неизбежная в последующем безработица стала безысходней. С этой минуты
участь Пьера Роуба была решена. Мы удвоили ему жалование и приблизили к
себе. В мире теперь нет сил, которые принудили бы нас расстаться с Пьером.
- А не благоразумней ли наоборот - прогнать Роуба ко всем?..
О'Брайен ужаснулся.
- Какая наивность, Крен! Это ведь свой доносчик. На него надо
молиться как на святого!
- Что значит - свой? Он ведь доносит на вас!
- Ну и что? Кто-нибудь обязательно будет доносить, без этого нельзя.
От каждой фирмы должно исходить установленное количество порочащей
информации - таков закон. А так неудобно, если не знаешь, кто из твоих
ребят и что именно доносит! Роуб же заменяет одии целый полк информаторов.
Из него изливается столь мощный поток порочащих сведений, что в других
клеветниках больше нет нужды. Любимое его изречение о себе: "Роуб шерстью
чувствует врага". И в самом деле, когда он видит незнакомого, у него
встают дыбом волосы.
- Можно подумать, что вы описываете работу кибернетической машины! -
заметил я.
- А что вы думаете? - загремел Мак-Клой. - Наука навета нуждается в
автоматизации. Я узнал, что Министерство дознаний недавно заказало
двенадцать электронных мозгов повышенной скорости - каждый для обработки
пяти миллионов доносов в час! Масштаб, не правда ли, док?
В комнату, раздувая ноздри широкого, как мастерок, носа, вошел Роуб.
Я собирался возражать Мак-Клою, но запнулся, ошеломленный. Роуб бросил
настороженный взгляд в пустой угол комнаты, поглядел налево, и лишь потом
обернулся ко мне. Я впоследствии узнал, что его волнует пустота. "То, чего
нет, подозрительней того, что есть" - эту мысль я слыхал от него не раз.
Но в тот момент меня поразила не философия Роуба, а его облик. В его
морщинистом лице, сработанном из синеватого воска, не было ничего живого.
Он уперся мутными, как холодец, гляделками и зашевелил оттопыренными
ушами. Больше всего он напоминал огромную взъерошенную летучую мышь. Но
это впечатление исчезало, когда он раскрывал рот. Он не говорил, а блеял.
К тому же он так торопливо выбрасывал из себя слова, что они, сшибаясь,
создавали невразумительный гул.
- Я вас слушаю, джентльмены! - быстро-быстро заблеял он. - Я готов к
услугам, джентльмены, понимаете, какая штука.
- Поглядите на посетителя, Роуб, - приказал Мак-Клой. - Что вы
открываете в его лице?
Роуб так жадно впился в меня, словно хотел сожрать живьем.
- Ничего сногсшибательного! Десять процентов невразумительного, сорок
процентов инфантильности, остальное - нормальная тупость пополам с
пижонством, понимаете, такая... Стандартное лицо. В последнее время за
такие лица уже не арестовывают.
Мак-Клой шумно ликовал:
- Нет, каково, док? С одного взгляда понял, что вы гениальны.
Слушайте, Роуб, вас нужно четвертовать.
- Стараюсь, шеф! - Роуб поклонился. - Вы преувеличиваете мои скромные
способности, такая штука.