"Сергей Снегов. Умершие живут" - читать интересную книгу автора

вскрикивать от ужаса при мысли о воле. Воля на тебя действует плохо, мой
мальчик.
- И ты берешься доказать это?
- Разумеется. Я не бакалавр искусств, как ты, но что мое, то мое. И
общение с вашим братом, отпетыми, научило меня красноречию. Думаю, мне
легко удастся переубедить тебя в трех твоих заблуждениях: в любви к воле,
в ненависти к тюрьме и в противоестественном отвращении к виселице.
- Что же, начнем наш диспут, любезный магистр несвободных искусств
заточения Этьен Гарнье.
- Начнем, Франсуа. Мой первый тезис таков... Впрочем, надо раньше
выбрать судью, чтобы все было как в Сорбонне!
- Ты считаешь, что тюрьма подобна Сорбонне?
- Она выше, Франсуа. В Сорбонне ты был школяром, сюда явился
бакалавром! Школяров мы держим мало, зато магистры и доктора встречаются
нередко. И мы кормим своих обитателей, кормим, Франсуа, кормим, а кто вас
кормит в Сорбонне?.. Как же будет насчет судьи?
Камера, сгрудившаяся вокруг Гарнье и Франсуа, дружно загомонила:
- Жака Одноглазого! Жака в судьи!
- Пусть будет Жак! - согласился сторож, и Одноглазый выдвинулся
вперед. - Итак, мой первый тезис: воля плохо действует на тебя, Франсуа.
Она убивает тебя, друг мой. Тебе тридцать два года, а ты похож на старика.
Ты лыс, у тебя выпали зубы, руки дрожат, ноги подгибаются. Ты кашляешь
кровью - это от излишества воли, Франсуа Вийон! Тебя сгубили вино и
женщины. Я бы добавил к этому и рифмы, но рифмами ты балуешься и в тюрьме.
Чего ты добился, проведя столько лет на воле? Ты имеешь меньше, чем имел в
момент, когда явился в этот мир, ибо растерял здоровье и добрые начала,
заложенные в тебя девятимесячным трудом твоей матери. У тебя нет ни жилья,
ни одежды, ни денег, ни еды, ни службы. Что ждет тебя, если ты вырвешься
на волю? Голод, одиночество и верная смерть через месяц или даже раньше -
мучительная смерть где-нибудь под забором или на лежанке какой-нибудь
подружки, приютившей тебя из жалости. Я слушаю тебя, Франсуа.
- Гарнье, жестокий, бестолковый Гарнье, ты даже не подозреваешь, как
прав! Все же я опровергну тебя. Да, конечно, я пострадал от излишеств
воли, но я знал вволю излишеств! Не всегда, но часто, очень часто я бывал
до усталости сыт. Меня любили женщины, Гарнье, тебе этого не понять, тебя
никто не любил, ты сам себя не любишь! А друзья? Где еще есть такие верные
друзья, как на воле? Кулак за кулак, нож за нож! И я согласен, что, выйдя
на волю, через две недели умру. Но что это будут за две недели, Гарнье! Я
напьюсь вдосталь вина, нажрусь жирных яств, набегаюсь по кривушкам Парижа,
насплюсь у щедрых на ласку потаскух, пожарюсь у пылающих каминов и
позабуду холод твоей камеры - вот что будет со мной в отпущенные на жизнь
две недели! Таков мой ответ тебе, Гарнье. А скорой смерти, так щедро
обещанной тобою, я не боюсь, нет!..

...судьба одна!
Я видел все - все в мире бренно,
И смерть мне больше не страшна!

- Ты губишь не одно тело, но и душу, Франсуа. Воля иссушает твою
заблудшую душу, мой мальчик. А душа важнее тела, поверь мне, я много раз