"Сергей Снегов. Бритва в холодильнике" - читать интересную книгу автора

дорожкам, носить только жаронепроницаемые костюмы, по сторонам не глазеть,
на небо не засматриваться даже в светофильтрах, Рой поинтересовался: "А
можно ли у вас плевать?", на что получил немедленный ответ: "Лучше
воздерживаться - бывали несчастья и от неосторожных плевков!" Ответ даже
не звучал иронически.
- Садитесь в капсулу. Можно идти по туннелю, но это довольно далеко,
- сказал Анадырин, открывая дверь сигаровидного электровагона:
передвижение на Меркурии, это Рой знал, обычно совершалось в таких
снарядах, мчавшихся в трубах.
Сектор конденсации энергии, по земным понятиям, мог сойти за немалый
завод. Хонда спросил, не хочет ли Рой осмотреть все помещения, их тридцать
восемь, в том числе четырнадцать лабораторий. Рой пообещал первое же
свободное время отдать экскурсионному любопытству, но сейчас его
интересует та единственная лаборатория, где выполнялись его заказы на
твердую энергию и где погиб во время непонятной аварии ее руководитель
Карл Ванин. Рой вежливо уточнил:
- Я верно сформулировал причину аварии: непонятная?
- Непонятная, конечно, это все мы понимаем, - проворчал Хонда и,
внезапно вспыхнув, сердито добавил: - А еще больше - безобразная,
возмутительно безобразная!
Он с таким негодованием поглядел на Роя, словно тот был виновником
непонятной безобразной аварии. Рой подумал: "Этот человек, Михаил Хонда,
не разберется в сути несчастья, у таких раздражение заменяет понимание".
Вслух он сказал с учтивой многозначительностью - привычка заставлять
собеседников взвешивать свои слова, когда разговаривают с ним:
- Я попрошу во время осмотра подробней объяснить, в чем вы находите
то, что назвали возмутительным безобразием несчастья. Мне кажется,
определения подобного, скорей психологического, чем физического, свойства
весьма интересны, если обоснованны, конечно.
По тому, как покраснел Хонда, Рой понял, что удар попал в цель: Хонда
больше не будет навязывать ему описание своих чувств! Повеселевшие глаза
Стоковского показывали, что главный инженер внутренне расхохотался.
Анадырин что-то учуял, но не разобрался - сперва с недоумением посмотрел
на разозленного Хонду, потом на Роя. Рой отвлек директора от посторонних
мыслей:
- Стало быть, взрыва энергопластинки не было. Именно так вы написали
в докладе на Землю.
- Совершенно верно, друг Рой. Если бы взорвалась хоть одна пластинка,
от цеха не осталось бы и кучки пыли. В лаборатории твердого
конденсирования не пострадал ни один аппарат. Карл Ванин был испепелен
молнией лучевого генератора, включенного по страшной ошибке несколько
раньше, чем следовало по программе.
- И по другой страшной ошибке - нацеленного на Карла, а не в горнило
консервирующей печи, - добавил Хонда.
Лаборатория твердого конденсирования энергии (Рой не сразу дознался,
что термин "твердое консервирование" - местный жаргон, укоренившийся так
прочно, что стал проникать и в документы) мало отличалась от других
индустриальных лабораторий. Узкое и длинное помещение заполняли громоздкие
механизмы и установки.
- Накопители энергии, - Анадырин широким жестом обвел один ряд