"Сергей Снегов. Галактическая одиссея" - читать интересную книгу автора

челетие, одна тысяча лет напластывалась на другую - анализа-
тор определил десять тысяч земных лет для полного жизненного
цикла одной особи, - народилось на корабле новое поколение,
его обучили звездоплаванию, оно переняло эстафету родителей,
те переселились сюда, вон там, в дальнем углу некрополя, на-
чинали они скелетную историю загадочного полета.
А полет продолжается, старится вторая генерация, выраста-
ет третья, самая многочисленная, почти в сто особей, они
стремятся вперед, но, не достигнув цели, тоже занимают свои
места в саркофагах. Тысячелетие идет за тысячелетием, одна
генерация по-прежнему сменяет другую, постепенно количество
новых астронавтов уменьшается, их становится снова два де-
сятка, как раз то число, что требуется для надежного обслу-
живания корабля, а полет не прерывается, цель не достигнута,
надо спешить. Но вот их уже меньше двадцати. Эти крайние
справа полки - свидетели катастрофического падения рождае-
мости. Недалеко уже и до последних трех, умерших на своем
посту, среди непонятных нам аппаратов, и уже не было живых
товарищей, чтобы перенести их тела в некрополь. А полет все
продолжается, ибо неведомая цель не достигнута, ибо таинс-
твенное задание не выполнено, - продолжается еще полтора
миллиона земных лет, все продолжается, все продолжается...
Куда они стремились? В чем цель их бесконечного полета?
После осмотра некрополя мы повернули к музею. Сегодня все
восхищаются творениями на стенах мертвого корабля и каждый
школьник может сдать экзамен по технике стереооттисков. Но
вообразить себе наше удивление, когда мы открыли, что ярчай-
шие краски картин к тому, что у нас называют красками, ника-
кого отношения не имеют, что весь цветовой спектр создан
лишь разной глубиной оттиска на непонятном материале стен, а
разная глубина оттиска исчисляется миллимикронами - на ощупь
картины идеально гладки, а меняя освещение, мы заставляем их
вспыхивать разными цветами. Впрочем, удивление перед техни-
кой рисунка пришло позднее, в те минуты нас больше интересо-
вало содержание картин. Все эти сценки быта и работы на
странной планете, источенной пещерами - жильем и заводами
восьмируких. астронавтов, - видимо, были нанесены на стены,
чтобы путешественники помнили далекую родину: появление мно-
гих генераций, родившихся на корабле и назначенных там уме-
реть, несомненно, заранее планировалось. С некоторых картин
на нас глядели живые, те, кто миллионы лет уже покоился в
саркофагах, они были странны и привлекательны, над восемью
гибкими сочленениями - ноги и руки одновременно - вздымалась
крутая, лобастая голова, в ней светились два удивительных
глаза - два огня, два приемника света, два факела, мощные,
пронзительно-умные, безысходно-печальные...
- Нет, эти глаза не только для зрения! - вырвалось у Хая-
си. - Они разговаривали глазами!
- Не удивлюсь, если глаза у них - и орудие нападения, а
не только зрения и беседы, - заметил Гюнтер. - К тому же -