"Сергей Снегов. Галактическая одиссея" - читать интересную книгу автора

Он приподнялся. Он был невысок. На меня глядели с худого
лица не по-стариковски голубые живые глаза, желто-белые во-
лосы, упавшие вдоль щек, подчеркивали яркость глаз. Он был
похож на святого, грозящего грешникам с древней иконы. Лишь
несоответствие лика великомученика и гибкой худощавой фигуры
выдавало характер - святости было не ждать у лихого астро-
разведчика Арнольда Гамова.
- Вы говорите о космосе, юноша, - сказал он хмуро. - А
что знаете о нем? Два-три галактических рейса, стажировка на
ближних планетах, командировка куданибудь в дальний уголок,
так? Космос - ваша профессия, верно? А душа где?
- Я был на Кремоне, где мало что напоминает, какой вы ее
впервые увидели. Но трагедия Кремоны может повториться в
других местах. Моя профессия - делать такие происшествия не-
возможными. Разве этому нельзя отдать душу?
- Вы строитель галактических кораблей? "Орион" - ваше де-
тище?
- "Орион" спроектирован у нас, я главный конструктор.
- Хороший корабль, - сказал он задумчиво. - В мое время
таких не было. Сколько бы жизней мы сохранили, если бы шли
не на "Икаре", а на "Орионе".
- "Орион" - плохой корабль. Лучше "Икара", но хуже того,
какой мы сейчас предлагаем. Вам достаточно познакомиться с
расчетами, чтобы в этом убедиться.
Его глаза стали рассеянными. Он смотрел внутрь себя, ог-
лядывался на прошлое. Потом он вздохнул и возвратился в нас-
тоящее. Улыбка преобразила его лицо, оно, помолодев, перес-
тало быть ликом. Он откинул за уши желто-белые волосы и про-
тянул руку:
- Здравствуйте, Василий Грант. Я много слышал о вас. В
мое время немало было дерзких конструкторов, но, кажется, вы
всех отчаянней. Говорят, что, если вас не удовлетворяют за-
коны природы, вы исправляете их, правда? - Он не дал отве-
тить и продолжал: - Но вы совершаете тривиальную ошибку -
хотите техническими новшествами предотвратить все опасности.
Кое-что это дает, не спорю. А если главная опасность -
страсть души? Сколько киловатт развивает гнев? Печаль и
скорбь - какова их мощь? И какое тормозное усилие в унынии?
И какой дополнительный импульс в честолюбии?
- Не понимаю, Арн.
- Поймете. Пойдемте.
Он заскользил с дюны. Я шел за ним. У садика я обернулся
к морю. Солнце садилось, и волны и пена были уже не розовы-
ми, а кроваво-красными. Гамов отворил калитку сада и нажал
кнопку на воротах. У соловьев настал час вечернего азарта,
они техкали отовсюду. На дорожке вдруг возникли три гигант-
ских черных пса - широко разверстые пасти злобно нацелились
на меня. Я замешкался. Гамов рассмеялся:
- Ужасов дальнего космоса не страшитесь, трех безобидных
существ испугались!