"Сергей Снегов. Галактическая одиссея" - читать интересную книгу автора

Не уверен, что это понимают даже умные конструкторы.
Гамов своими туманными намеками на свойства характера,
будто бы мешавшие удаче рейса, начал меня раздражать. Я был
бы плохим конструктором, если бы согласился, что техническая
оснащенность - что-то второстепенное. И рейс "Икара", нес-
мотря на понесенные жертвы, был на редкость успешным, ре-
зультаты его крупно обогатили науку о космосе - сетования на
неудачи звучали неискренне.
Никого теперь не удивляет, что в полете среди членов эки-
пажа появляются разногласия. Наука о совместимости характе-
ров пока достижениями не блещет: разводятся порой и влюблен-
ные.
Я не постеснялся именно так ответить Гамову.
- Не понимаете, юноша, - сказал он с досадой. - Совмести-
мость у нас была идеальной. Мы любили друг друга! Но как бы
это сказать?.. Могли смотреть на одно явление и видеть его
по-разному.
- Боюсь, ваши объяснения не доходят до меня.
Он опять впал в отрешенность, как бы одеревенел, глаза
стали тусклыми - смотрели и не видели. Не сомневаюсь, что в
эти минуты перед ним возникали тысячи воспоминаний.
Вернувшись в реальность, он засмеялся.
- Не могу сказать, чтобы вы были деликатны. Я никого не
принимаю, никуда не выезжаю, ни с кем не беседую, а вы моими
категорическими "нет" пренебрегли. Даже страшные доги вас не
испугали. Впрочем, я забыл их включить, это моя оплошность.
Знаете, а вы хорошо сделали, что не посчитались с моими
странностями. Одиночество все же томительно. Не надейтесь,
что я увлекусь вашими чертежами. Но поговорить о рейсе "Ика-
ра" могу, возможно, вы что-нибудь и для себя извлечете по-
лезное. Идет?
Я, естественно, согласился.
С той беседы прошло больше года. Недавно человечество уз-
нало о смерти прославленного звездопроходца. На торжествен-
ную церемонию внесения праха Арнольда Гамова в Пантеон при-
были астронавигаторы и поселенцы с дальних планет, их было
больше, чем землян. Наше конструкторское бюро, спроектиро-
вавшее семьдесят лет назад галактический крейсер "Икар", по-
лучило три пригласительных билета. Первый предложили мне. Я
не пошел. Я хотел оставить в памяти образ человека, пожило-
го, усталого, телесно уже почти немощного, но сохранившего
такую живую душу, смотревшего такими живыми глазами, хотел
слышать его глуховатый голос, так непрестанно менявшийся -
то насмешливый, то категоричный, то гневный, то грустный,
звучавший порой такой печалью... Наши предки говорили: "В
человеке ищи душу живу". Мне кажется, я нашел в той долгой
ночной беседе "душу живу" великого странника Галактики, я
боялся ослабить память о ней церемонией внесения его мертво-
го тела в уготованное навечно жилище. В Столице были разве-
шаны траурные флаги, звучала скорбная музыка, а я улетел за