"Сергей Снегов. Язык, который ненавидит " - читать интересную книгу автора

поставили на могиле шест, а на нем укрепили дощечку с надписью "А. И.
Эйсмонт". Уж не знаю, сами ли местные руководители решились на такой
рискованный поступок или получили на то предписание свыше.
Эйсмонта заменил высокий путеец Михаил Георгиевич Потапов. Я уже
говорил, как в пути из Дудинки в Норильск он быстро и квалифицированно
перенес провалившуюся в болото колею. Хандомиров назвал его выдающимся
изобретателем. Забегая вперед, скажу, что самое выдающееся свое изобретение
он совершил в Норильске, спустя один год после приезда. Зимой Норильскую
долину заметали пурги: у домов вздымались десятиметровые сугробы, все
железнодорожные выемки заваливало, улицы становились непроезжими, почти
непроходимыми. Потапов сконструировал совершенно новую защиту дорог от
снежных заносов - деревянные щиты "активного действия". Если раньше
старались прикрывать дороги от несущегося снега глухими заборами и снег
вырастал около них стенами и холмами, то Потапов наставил щиты со щелями у
земли: ветер с такой силой врывался в эти щели, что не наваливал снег на
дорогу, а сметал его с дороги, как железной метлой. Когда Потапов
освободился, его изобретение, спасшее Норильск от недельных остановок на
железной и шоссейных дорогах, выдвинули на Сталинскую премию. Но
самолюбивый, хорошо знающий цену своему таланту, изобретатель не пожелал
привлечь в премиальную долю кого-либо из своих начальников, как то обычно
делалось. И большому начальству показалось зазорным отмечать высшей наградой
недавнего заключенного, отказавшегося разбавить ее розовой водицей
соавторства с чистым "вольняшкой".
Эйсмонт начал свое бригадирство с того, что вывел нас на прокладку
дороги от поселка к подножью Рудной. На "промплощадке" еще до нас возвели
кое-какие сооружения: обнесли обширную производственную "зону" - километров
на пять или шесть в квадрате - колючим забором, построили деревянную
обогатительную фабрику с настоящим, впрочем, оборудованием, кирпичный Малый
Металлургический завод - ММЗ, проложили узкоколейку в зоне, несколько
подсобных сооружений... Все эти строения, выполненные в 1938 - 1939 гг. тоже
руками заключенных, были лишь подходом к большому строительству на склонах
горы Рудной. И для такого большого строительства в Норильск, в лето и осень
1939 года, гнали и гнали многотысячные этапы заключенных. Наш Соловецкий
этап был не первым и даже не самым многочисленным. Зато он, это скоро
выяснилось, был наименее работоспособным.
Не один я запомнил на всю жизнь первый наш производственный день на
"общих работах" - так назывались все виды неквалифицированного труда. Мы
разравнивали почву для новой узкоколейки от вахты до Рудной. Рядом с
инженерной бригадой трудились смешанные. И сразу стало ясно, что из нас,
инженеров, землекопы, как из хворостины оглобли. И не потому, что
отлынивали, что не хватало усердия, что не обладали землекопным умением. Не
было самого простого и самого нужного - физической силы. Мы четверо - я,
Хандомиров, Прохоров и Анучин лезли из кожи, выламывая из мерзлой почвы
небольшой валун, и лишь после мучительных усилий, обливаясь потом под
холодным ветром, все, снова хватаясь за проклятый валун, кое-как вытащили
его наружу. И еще потратили час и столько же сил, чтобы приподнять валун и
свалить на тележку - тащить его на носилках, как приказывали, никто и
подумать не мог. А возле нас двое уголовников, командуя самим себе: "Раз,
два, взяли!", легко поднимали такой же валун, валили его на носилки и
спокойно тащили к телеге, увозившей камни куда-то в овраги. А потом