"Сергей Снегов. Язык, который ненавидит " - читать интересную книгу автора

мы идем на уровне пятнадцати процентов нормы. Заряжаем сто процентов туфты,
ну, максимально возможное технически - сто пятьдесят. Все равно, меньше
пятидесяти процентов. Штрафной паек обеспечен.
- Скорей бы вверх! - проговорил старик Алексеевский, с тоской
вглядываясь в край площадки. - Там дерн потолще.
С этой минуты я очищал от дерна площадку вверх, к вожделенному толстому
покрову. И поняв, наконец, что такое туфта и как ее заряжают, я поспешил
взять реванш за длительное отставание в этой области. Я хладнокровно зарядил
неслыханную туфту. Я вез на отвал четвертую тачку, но крикнул учетчику
"восьмая!". Глазам своим он не верил давно, но тут не поверил и ушам.
- Ты в своем уме? У тебя же четыре!
- Были! Хорошие люди не спят на работе, а ходят от трапа к трапу. Я
сваливал вон там, за твоей спиной.
На отвал вело штук шесть деревянных дорожек, а учетчику вездесущность
хоть и полагалась по штатному расписанию, но не была отпущена в натуре. Он
мог спорить сколько угодно, но ничего не способен был доказать. Он заворчал
и произвел нужную запись.
Я возвращался на свой участок, посмеиваясь. Я твердил про себя чудесные
дантовские канцоны в пушкинском переводе, приспособленные мною для нужд
сегодняшнего дня:

Тут грешник жареный протяжно возопил!
"О, если б я теперь тонул в холодной Лете!
О, если б зимний дождь мне кожу остудил!
Сто на сто я туфчу - процент неимоверный!"

Когда ко мне опять подошел Прохоров, чтоб отдохнуть в компании, я
оглушил его адскими строчками. Он недоверчиво посмотрел на меня.
- Ты серьезно? Разве и при Пушкине знали туфту?
Я рассмеялся.
- Нет, конечно. У Пушкина "терплю", а не "туфчу". Туфта - порождение
современных обществ.
Однообразное очковтирательство Альшица меня не устраивало. От унылого
ряда одних четных или нечетных цифр могло затошнить и теленка. Я обращался с
туфтою как подлинный ее знаток. Я туфтил с увлечением и выдумкой. Я рассыпал
и запутывал цифры, вязал ими, как ниткой, расставлял, как завитушки в
орнаменте, то медленно полз в гору, то бешено взмывал ввысь. В азарте
разнообразия я даже низвергнулся под уклон.
- Постой, постой! - закричал изумленный учетчик. - У тебя недавно было
семнадцать тачек, а сейчас ты говоришь: пятнадцатая!
- Теперь ты сам убедился, насколько я честен, - сказал я
величественно. - Мне чужого не надо. Я оговорился. Пиши двадцатая.
Он покачал головой и написал "восемнадцатая". Фейерверк моих
производственных достижений его ошеломлял. Он стал присматриваться ко мне
внимательней, чем ко всей остальной бригаде. Еще час назад меня бы это
огорчило. Я поиздевался над его запоздалым критическим усердием. Я наконец
добрался до толстого дерна. Лопата здесь уходила в землю с ободком. Сгоряча
я не заметил, как много труднее стало резать этот высокий земляной слой.
Мои соседи тоже приползли к желанной линии. Во время очередного
перекура мы сошлись в кружок.