"Сергей Снегов. Язык, который ненавидит " - читать интересную книгу автора

Первые ряды медленно опускались в грязь, за ними вторые, третьи,
четвертые... Андрей бежал вдоль колонны, проверяя, все ли опустили в лужи
колени, за ним с рычанием мчались овчарки. Начинали суетиться и покрикивать
другие охранники. Обычно они не помогали ему, но и не одергивали. По
природному добродушию они стеснялись обращаться с нами, как он, но понимали,
что это недостаток, а не достоинство: Андрей проявлял с преступниками
бдительность, до которой им было далеко. В трудных случаях они побаивались
оставаться безразличными и тоже орали на нас.
Бывали дни, когда мы приходили на работу такие усталые, мокрые и
грязные, что тратили по часу, чтобы опомниться и почиститься. Начальство,
узнав об этом, сделало внушение охране. После этого Андрей уже не ставил нас
на колени по дороге на промплощадку, зато тем больше он свирепствовал на
обратном пути.
Как-то под проливным дождем он ровно на час уложил всю колонну в грязь
недалеко от вахты лагеря.
В этот вечер Мишка Король объявил во всеуслышание:
- Все! Жить Андрею до первой пурги!
Вскоре в каждом бараке толковали о том, что судьба Андрея решена. Я
полез с расспросами к моему соседу Сеньке Штопору:
- Не понимаю, что это значит: жить до пурги? Вы что, собираетесь
напасть на него, воспользовавшись метелью? Но ведь другие охранники не
допустят расправы с товарищем.
Сенька отмахнулся.
- Заранее не будем трепаться. Недолго ждать - увидишь сам. В лагере
никто не жаловался на недостаток стукачей, и через несколько дней сам Андрей
узнал, что его приговорили к смерти. Он остановил колонну и вызывающе
крикнул:
- Кто это мне ножом грозит? Выходи, побеседуем.
Колонна, по обыкновению, молчала. Андрей позубоскалил над нашей
трусостью и в заключение пригрозил:
- Пока вы меня ухайдакать соберетесь, я вас сто раз сгною!
На следующее утро он объявил, беря винтовку наперевес:
- Так нет смелого? А жаль, проверили бы, что бьет дальше - нож или
пуля.
Эта забава продолжалась больше месяца - каждый день Андрей припоминал,
что на него точат нож, и издевался над угрозами. Скоро всем нам так приелись
разговоры о его предполагаемой гибели, что мы потеряли веру в ее серьезность
и раздражались при упоминании о ней, как от дурной шутки. А между тем осень
кончилась, и ударили первые морозы. По тундре поползли зимние туманы, в
какую-то ночь разразилась пурга. Утром, когда мы пошли на работу, ветер не
достигал еще и шести метров в секунду. Но радио передало, что на поселок
движется циклон и надо готовиться к буре метров на тридцать. И вот в это
утро кто-то за воротами вахты, уже находясь в безопасности, крикнул:
- Сегодня тебе хана, Андрюшка! Пиши письма родным!
К вечернему разводу скорость ветра достигала двадцати пяти метров в
секунду. Ледяной ураган грохотал и выл, и сотрясал стены зданий. Обильный,
мелкий, как песок, снег заваливал дороги, бешено крутился в воздухе - пурга
выпала классическая: "черная". Самым скверным в ней было то, что мороз почти
не спал, температура выше тридцати градусов не поднялась. Каждый из нас
перед выходом наружу обматывал лицо шарфом или полотенцем, оставляя лишь