"Сергей Снегов. Язык, который ненавидит " - читать интересную книгу автора

щелку для глаз, многие натягивали фланелевые маски, хотя они хуже защищали
от ветра. Мы знали, что ветер продолжает усиливаться и по дороге придется
несладко.
На вахте мы увидели, что лагерное начальство знало, чем грозили Андрею,
и приняло свои меры. Обычно нас сопровождали восемь-десять конвоиров,
сегодня их было не меньше двадцати. Кроме того, они устроили обыск. Сами еле
удерживаясь на ногах, они обшаривали нас с такой тщательностью, какой не
бывало и перед праздниками.
- Ножи ищут, - прокричал мне в ухо Сенька Штопор. - Дурачье! Попки!
Ножей конвойные не нашли, но отобрали у кого-то бутылку спирта, а у
двух других по буханке белого хлеба. Пока шел обыск, мы основательно
промерзли, хотя от прямых ударов ветра нас защищали недавно выведенные стены
цехов. Потом из крутящейся, освещенной прожекторами мглы донесся яростный
голос Андрея:
- Равнение на переднего! Ногу не сбивать! Пошли.
Мы двинулись, проваливаясь в свежие сугробы, наталкиваясь один на
другого. За линией цеховых стен буря бешено обрушилась на нас. Только здесь,
в открытой тундре, мы поняли, что такое настоящая "черная" пурга.
Предписанный нам порядок движения - по пять в ряд, каждый идет
самостоятельно - был мгновенно разрушен. Мы судорожно хватались друг за
друга, ряд смыкался с рядом. Теперь мы противопоставляли буре стену человек
в десять-двенадцать, каждый крепко держал под руки своих соседей. Колонна,
как и прежде, растягивалась на полкилометра, но это было уже не механическое
сборище людей, подчиненных чьей-то внешней и чуждой воле, но одно, предельно
сцементированное гигантское тело.
Дорога пролегала вдоль линии столбов и мачт, соединявших электростанцию
с промплощадкой. Большинство лампочек было уже разбито пургой, но некоторые
еще пронизывали тусклым сиянием неистово несущийся снег. У одного из столбов
мы увидели стрелка, сраженного бурей. Ветер катил его в тундру, стрелок, не
выпуская из рук винтовки, отчаянно цеплялся за снег и вопил - до нас едва
донесся его рыдающий голос. Мы узнали его - это был хороший стрелок, простой
конвоир, он не придирался к нам по пустякам. Сенька Штопор дико заорал,
вероятно, не меньше десятка рядов услыхали era могучий рев, заглушивший даже
грохот пурги:
- Колонна, стой! Взять стрелочка!
Догоняя передних, мы передавали приказание остановиться. Задние,
налетая на нас, останавливались сами. Человек пять, не разрывая сплетенных
рук, подобрались к стрелку, подтащили его к колонне. Он шел в середине
нашего ряда, обессиленный, смертной хваткой схватясь с нами под руки.
Винтовку его нес крайний в ряду, у него одного была свободна вторая рука.
Изредка ветер вдруг на мгновение ослабевал, и тогда мы слышали благодарные
всхлипы стрелка:
- Братцы! Братцы!
Еще три или четыре раза вся колонна останавливалась на несколько минут,
и мы, передыхая, знали, что где-то в это время наши товарищи выручают из
беды обессиленных конвоиров.
Великая сила - организованный человеческий коллектив! Нас шло две
тысячи человек, каждый из нас в эту страшную ночь был бы слабее и легче
песчинки, но вместе мы были устойчивее горы. Мы пробивали бурю головой,
ломали ее плечами, крушили ее, как таран крушит глиняную стену. Ветер далеко