"Сергей Снегов. Сотвори себе кумира ("Люди и призраки" #7)" - читать интересную книгу автора

захмелевшего Робинсона и дикий рев Шурке...
...один час! - крикнул Робинсон. - После этого я взрываю бомбу. Мы,
конечно, погибнем тоже, но и ваши тела разлетятся плазменным облачком.
- Он врет! - простонал я. - Нет у них бомбы.
- Он говорит правду, - ответил Снорре. - Думаю, нам не уйти. За час я
не подготовлю аппаратуру к полету.
- Я не хочу выходить! - воскликнул я. - Снаружи нас ждет смерть еще
более жестокая, чем здесь. Робинсон не простит нам попытки к бегству.
- Он, несомненно, поиздевается над нами.
- Что же делать? Что же делать, боже мой? Снорре возится с пусковыми
приборами, а я пишу. До конца предоставленного нам часа осталось восемь
минут. Сейчас я поставлю последнюю точку и запру дневник в сейф. Вот она,
последняя точка - может быть, на всей моей жизни!"

4

Ученая Кэт закончила чтение расшифрованного дневника, и на трибуну
опять взошел Полкан.
- Самое главное еще предстоит услышать! - залаял он с воодушевлением. -
Дневник бога Васильева добавляет подробности, но в целом рисует лишь ту
картину божественных взаимоотношений, что сохраняется в памяти собак
старшего поколения. Для нашей практической жизни важнее скрижали завета,
сохранившиеся, к сожалению, частично, так как многие слова в строках
отсутствуют, Кэт, прошу вас.
- Вот что удалось разобрать на Камне Завета, - заговорила Кэт. - Читаю
по порядку каждую строку, где сохранились слова:

...сотвори себе кумира.
...возлюби самого себя.
...убей.
...укради.
...лги.
...прелюбодействуй.
...богохульствуй.

- Хотя и не все расшифровано, но основное ясно, - пролаял Полкан с
трибуны. - Самым же убедительным доказательством истинности расшифровки
является то, что изречения в точности описывают божественное поведение наших
создателей. Думаю, это не явится темой дискуссии. Теперь нам остается лишь
найти способ внедрить завещанную богами истину в нашу жизнь, и мы сами тогда
станем богоподобными и богоравными. Прошу высказываться. Кто просит лая?
Первым попросил лая Трезор.
На трибуне он преобразился: Глаза его горели, клыки хищно обнажились,
хвост простерся в зал, распялясь всеми десятью пальцами.
- Я принимаю Камень Завета как священную хартию! - загремел он, - Я
сотворил себе кумира, и этот кумир - я, ибо я возлюбил самого себя. Призываю
остальных присоединиться добровольно к обожанию меня. Жду верноподданных
лаев.
В собрании некоторое время царило ошеломление, потом послышались
протестующие рыки. Над общим гомоном вознесся визг Тузика: