"Лемони Сникет. Огромное окно ("Тридцать три несчастья" #3) " - читать интересную книгу автора

утраты моего дорогого Айка.
- Айк - это ваш муж? - спросила Вайолет.
Тетя Жозефина улыбнулась, но при этом она не смотрела на Вайолет и как
будто говорила сама с собой, а не с Бодлерами.
- Да, - ответила она с отсутствующим видом, и голос ее звучал словно
издалека, - он был моим мужем, но он был мне больше, чем муж, - самый
близкий друг, партнер по грамматике и единственный из тех, кого я знаю, кто
умел свистеть с крекером в зубах.
- Наша мама тоже умела, - с улыбкой заметил Клаус. - Ее коронным
номером была четырнадцатая симфония Моцарта.
- А у Айка - четвертый квартет Бетховена, - подхватила Тетя Жозефина. -
Очевидно, это у них была фамильная черта.
- Как жаль, что нам не удастся с ним познакомиться, - сказала
Вайолет. - Похоже, он был чудесный человек.
- Он и был чудесный, - ответила Тетя Жозефина, помешивая суп ложкой и
дуя на него, хотя он был ледяной. - Мне стало так грустно, когда он умер. У
меня возникло чувство, что я лишилась двух любимых вещей сразу.
- Двух? - переспросила Вайолет. - Почему двух?
- Я лишилась Айка, - ответила Тетя Жозефина, - и лишилась озера
Лакримозе. Оно, конечно, никуда не делось, оно там, внизу. Но я выросла на
его берегах. Я привыкла плавать каждый день. Я знала, в каком месте берег
песчаный, а в каком каменистый. Знала все островки посередине озера и все
пещеры вдоль его берегов. Оно было как бы моим другом. Но с тех пор как оно
отняло у меня бедного Айка, я боюсь к нему подходить.
Я перестала плавать. Я больше ни разу не спускалась на берег. Я даже
убрала все книжки про озеро. Единственное место, откуда я в состоянии еще
глядеть на него, - это огромное окно в библиотеке.
- В библиотеке? - Лицо у Клауса прояснилось. - У вас есть библиотека?
- Разумеется, - ответила Тетя Жозефина. - Где бы я держала все мои
книги по грамматике? Если вы покончили с супом, я покажу вам библиотеку.
- Я не могу больше съесть ни ложки, - сказала Вайолет. И это была
чистая правда.
- Урм! - выкрикнула Солнышко, выражая свое согласие.
- Нет, нет, Солнышко, - остановила ее Тетя Жозефина. - Это
грамматически неверно. Ты хочешь сказать: "Я тоже кончила есть суп".
- Урм! - настаивала Солнышко.
- Боже правый, тебе необходимы уроки грамматики, - ужаснулась Тетя
Жозефина. - Тем более надо пойти в библиотеку.
Оставив тарелки с несведенным супом, Бодлеры последовали за Тетей
Жозефиной по коридору, стараясь по дороге не дотрагиваться до круглых
дверных ручек. В самом конце коридора Тетя Жозефина остановилась и открыла
дверь, самую обыкновенную на вид, но, войдя внутрь, дети увидели комнату,
которую уж никак не назовешь обыкновенной.
Она была не квадратной или прямоугольной, как бывает обычно, а огромным
овалом. Одна стена была занята книгами - ряды и ряды книг, и все до единой
про грамматику. Тут имелась энциклопедия существительных, ее тома были
расставлены на простых деревянных полках, изогнутых по форме стены. Очень
толстые книги по истории глаголов выстроились на металлических полках,
начищенных до блеска. В застекленных шкафах виднелись учебники по
прилагательным, как будто выставленные на продажу в магазине, а не