"Х.З.Собачий "Сломанная Головоломка" [H]" - читать интересную книгу автора

эти слова предполагают как минимум существование того, к чему относятся.)
Противоречие здесь лишь кажущееся.
Принцип неопределенности в философии (подобный принципу
неопределенности в квантовой механике) гласит, что чем более строга и
лаконична форма изложения "философской системы", тем меньшее число людей
принимает эту "систему"; и, наоборот, чем очевиднее, естественней,
популярнее "система", тем более неопределенна, метафорична, двусмысленна ее
словесная оболочка (примеры таких "размытых" текстов приводить, вероятно,
излишне). При этом важно понимать, что указанное противоречие между
"популярностью" и "строгостью" изложения "философской системы" не имеет
никакого отношения к самому факту ее существования. Тем более - к вопросу о
ее истинности или ложности.
Так же несомненно существование и той "философской системы", ради
выражения которой написана эта книга - и не важно, что ее максимально
строгое выражение непонятно вообще никому и поэтому даже не написано, а
выражение, понятное всем, настолько банально, что в записи вовсе не
нуждается. Эта система, повторим, тем не менее, существует. И именно в той
форме, которую Вы держите сейчас в руках.
В свете этого огромным соблазном для "составителей" было и внешне
оформить книгу в виде серьезного философского трактата ("Раздел первый:
Очевидные истины. Часть первая: Особенности феноменологического подхода.
Глава первая: К смыслу понятия "быть". Параграф первый: "Ограбление в
подворотне"", и т.д. - разбивка собранного в книге материала на главы
существует на самом деле, даже в двух, немного отличающихся друг от друга,
вариантах, но явно нигде не отражена). Помешала воплотить идею
"псевдофилософского оформления", как Вы, вероятно, уже догадались, боязнь
излишней строгости в ущерб популярности.
Боязнь излишней популярности (в ущерб строгости) помешала, в свою
очередь, издать книжку сколько-нибудь заметным тиражом.
Но, несмотря на отказ от явной разбивки на главы, параграфы и т.п.,
особенностью книги все же остался особый характер составивших ее рассказов:
каждый из них, как уже говорилось, есть нечто большее, чем просто рассказ.
Представить себе это легче всего на примере: некий эротический рассказ,
пересказанный кем-то "в двух словах", оказывается, вдруг, текстуально
идентичным - к примеру! - знаменитому одиннадцатому тезису Маркса о
Фейербахе.
Настоящая книга в то же время не есть (отметим еще раз!) просто
"популярной", доходчивой формой выражения каких-нибудь пятнадцати
философских "тезисов". У того, о чем здесь говорится, иной формы выражения
- кроме той, которая перед Вами - пока просто не существует. Если
смотреть, все же, на эти рассказы как на комментарии или иллюстрации, то они
- комментарии, иллюстрации к несохранившимся текстам (а точнее - к
текстам, еще никогда не существовавшим).
Другая возможная, в принципе, аналогия - между текстами "сборника" и
дзенскими коанами - также искусственна. Чтобы убедиться в этом, достаточно
прочесть наугад несколько страниц из книги.
Что же касается названия "СЛОМАННАЯ ГОЛОВОЛОМКА", то о нем можно
сказать лишь одно - книга действительно так называется. Почему, можно
понять, прочитав ее.
Наконец, само предисловие. Написано оно в большей мере из рекламных