"Анатолий Пантелеевич Соболев. Рассказы о Данилке (Повесть) " - читать интересную книгу автора

тяжело оседая в вязкую хлябь. Чувствуя под собой твердые и сильные плечи
отца, Данилка успокаивается: с отцом не пропадешь, он надежная защита и
опора.
Вдруг отец торопливо и в то же время осторожно приседает, опускает
клетку с подсадной на кочку и шепотом говорит:
- Держись крепче.
Данилка, вцепившись в отцовские уши, замирает. Обострившимся зрением
видит, как застыла в стойке Зорька. Отец вскидывает ружье. И в тот же миг
с маленькой, блестевшей багряной сталью лужи тяжело взмывает птица. На
потухающей полоске зари она кажется черной и непомерно большой. Гром и
пламя выстрела оглушает и ослепляет Данилку, он чуть не падает с плеч
отца. Отец делает несколько торопливых шагов и опускает Данилку на твердую
землю.
- Испугался?
Данилка плохо соображает, в голове гудит, глаза совсем не видят. Его
слегка подташнивает.
- Ну-ну, очухайся. - Отец смеется и треплет сына за плечо.
Данилка стал различать предметы и видит, как подбежала Зорька, держа
в пасти птицу, крыло которой волочится по черной земле.
- Смотри какой! - говорит отец, и голос его преисполнен восторга и
гордости. Осторожно высвободив из пасти Зорьки птицу, подает сыну.
Это селезень! Тот самый, который прилетал к крякве! У Данилки
захватывает дух. Селезень тяжел, мокр, еще теплый, пахнет сырью и порохом.
Одна дробинка прошила клюв и выбила глазок.
Данилке невыразимо жалко красавца селезня, перья которого еще
по-живому светят в отблеске догоревшей зари, а глазок, подернутый мутью
смерти, неотрывно смотрит на Данилку. К горлу подкатывает комок, и Данилка
никак не может его проглотить. Отец замечает состояние сына, и виноватая
нотка звучит в его голосе:
- Ну-ну, чего ты!
- Зачем? - с отчаянием в голосе спрашивает Данилка и всхлипывает. -
Зачем?
- Ну-ну... - повторяет отец. - Я думал, ты мужик, а ты...
- Я... я... я мужик, - заикаясь, выговаривает Данилка и заливается
горькими слезами.
Отец молча закидывает за спину ружье, берет клетку с подсадной, и они
идут к Гнедку, который высится невдалеке горой на фоне гаснущего света
зари над низким горизонтом. Гнедко призывно ржет, нетерпеливо переступая с
ноги на ногу.
Отец молча запрягает лошадь, а Данилка стоит горький и несчастный,
маленькое сердце его переполнено жалостью к погибшей птице. Отец бросает
тушку селезня в ходок - она глухо стукается, и этот тупой удар снова
отзывается в сердце Данилки болью и какой-то не имеющей оправдания виной
его, Данилки, перед этой свободной, гордой и прекрасной птицей, которую
они обманывали то подсадной, разжиревшей и ленивой кряквой, то дурацкими
чучелами, то шалашиком-скрадком и, наконец, убили в тот момент, когда
птица была уверена, что взлетает в небо, в простор.
Едут молча. Данилка отодвинулся от отца и старается к нему не
прикасаться. Он не любит сейчас отца, убившего селезня. Отец тоже хмур. А
Гнедко охотно несет их домой, чуя теплую конюшню и овес. И впереди, на