"Леонид Сергеевич Соболев. Перстни" - читать интересную книгу автора

ресурсами, что означало просто стоянку в гавани. Ему предложили прекратить
пары, включить корабль в городскую электросеть и подумать, нельзя ли варить
обед на стенке в походных кухнях на дровах. Командир пытался сказать, что в
городской сети ток переменный и что тогда придется отказаться от вентиляции
погребов с боезапасом и от артиллерийских учений, и попросил разрешения
держать под парами хоть один котел для динамо-машины. Но начальник
оперативной части замахал руками и сказал, что уголь нужен и для фортов, и
для водокачки, и для завода, что все кронштадтское топливо подсчитано штабом
до фунта угля и до ведра нефти и что тратить его будут только для неотложных
операций миноносцев. Потом он спросил, не собирается ли командир к семье, и
любезно предложил пойти вместе с ним на штабном катере прямо в Петроград,
потому что на пароходе по случаю воскресенья будет, наверное, ужасная
теснота. Впрочем, в четыре часа, если этот собачий ветер не разведет сильной
волны, пойдет на другом катере начальник штаба, который, конечно, не откажет
прихватить с собой командира линкора.
Командир хотел было с горечью сказать, что если б поднять на стенку все
восемь штабных катеров и прекратить это роскошное катанье штаба, то линкору
вполне хватило бы угля на один котел, но, по привычке своей к скромности,
промолчал и пошел на корабль. Зато здесь, увидев у трапа катер номер два, он
сейчас же приказал прекратить на нем пары, чем вызвал крайнее неудовольствие
пяти-шести принаряженных по-городскому матросов, дожидавшихся у трапа
помощника командира, который собирался на этом катере прямо в Ораниенбаум.
Один из них, гладкий и бойкий парень с выпущенным из-под фуражки чубом,
ловко припомаженным на лбу, догнал командира.
- Товарищ командир, куда ж с такими вещами? - сказал он, показывая на
два чемодана. - На Усть-Рогатке долмат застопорит, ему пропуск подавай, а
пока комиссара найдешь, пока что, так и пароход уйдет...
Командир посмотрел на чемоданы. Они были большие и, видимо, тяжелые. Но
уголь, уголь?..
Чубатый, заметив его колебание, тотчас заскулил:
- Думал жене отрядный сахар свезти да робу постирать - уж, видно,
оставить придется... До Петровской бы, товарищ командир, тогда хоть пропуска
не надо!..
- До Петровской пристани можно - и сейчас же катер назад, - морщась,
сказал командир, и чубатый пошел к трапу.
- На своем на корабле да катером стесняться, эх, командиры господа бога
малохольные... - заворчал он по дороге, и командир это услышал и хотел было
его вернуть, чтобы объяснить, что угля нет, что его надо беречь всеми
мерами. Но, представив себе, что таких, как чубатый, на корабле около тысячи
и каждому объяснять невозможно, он прошел прямо к комиссару, чтобы попросить
его собрать бюро коллектива для важного сообщения. Комиссара он застал за
необычным занятием: тот укладывал в чемоданчик яйца, очевидно тоже собираясь
к семье. И командир, глядя, как осторожно и бережно заворачивают его
огромные толстые пальцы каждое яйцо в обрывок газеты, вдруг с облегчением
почувствовал, что уголь обязательно будет. Ведь сумели же матросы в голодной
стране найти сахар и эти яйца? Так же сумеют найти и уголь...
И уголь, точно, нашелся. На бюро коллектива из чьей-то горькой шутки,
что линкору придется теперь ходить на дровах, сама собой возникла верная
догадка: перевести на дрова не линкор, а береговые кочегарки, а их уголь
отдать кораблям. Механик Луковский взялся поговорить об этом в штабе и