"Леонид Соболев. О Константине Михайловиче Станюковиче" - читать интересную книгу автора

"Русского богатства", того самого журнала, куда перешло большинство
сотрудников закрытых правительством "Отечественных записок". В эти годы
Станюкович создает лучшие морские рассказы и повести - "Нянька", "Побег",
"Грозный адмирал", "Беспокойный адмирал", "Вокруг света на "Коршуне" и
многие другие и по-прежнему продолжает работать над "неморскими"
произведениями. Это была счастливая полоса в жизни писателя - и как бы
итогом ее явился справляемый литературной общественностью в декабре 1896
года юбилей Станюковича в связи с тридцатипятилетием его литературной
деятельности.
Много писем и телеграмм получил писатель. Его поздравляли собратья по
перу - Чехов, Гарин-Михайловский, Мачтет, Шеллер-Михайлов; редакции многих
газет и журналов, студенты, гимназисты, друзья и совсем незнакомые люди -
простые читатели. Ему писали из Москвы, Петербурга, Одессы, Самары, Херсона,
Калуги; благодарили за морские рассказы, за "Письма знатного иностранца", за
романы и повести, за то, что его "живое, одушевленное слово всегда будило
общественную совесть, всегда призывало на борьбу за свободу совести и
мысли", за то, что он, несмотря на преследования правительства, оставался
"писателем-гражданином, служившим весь век образцом стойкости убеждений".
Станюковича радовала эта высокая оценка его литературной и общественной
деятельности, но большая скромность и требовательность к себе заставили его
написать письмо к устроителям юбилея: "Я не заблуждаюсь насчет своих
литературных заслуг и не бывал в роли Нарцисса. Если я никогда и ни при
каких обстоятельствах не служил пером тому, что считал вредным или
безнравственным, то ведь это не достоинство, а примитивная обязанность
всякого несколько уважающего себя литератора... Что же касается до моей
деятельности как беллетриста, то она ничего выдающегося не представляет в
исключительно художественном смысле, чтобы за нее чествовать... Я же как
писатель был и есть, выражаясь метафорически, одним из матросов, не боящихся
бурь и штормов и не покидающих корабля в опасности, но ни капитаном, ни
старшим офицером, ни даже рулевым литературным не был".
Так писал Станюкович. Но читатели думали иначе, и письма, полные
благодарности, любви, самых лучших пожеланий, продолжали приходить и после
юбилея.
А через год с небольшим писателя постигло страшное горе: умер его
шестнадцатилетний сын - сын-друг, сын - надежда и радость. Станюкович тяжело
переживал эту утрату. Он метался из города в город, с места на место, даже
забросил литературную работу. Ослабленный организм не выдержал, и в 1900
году врачи отправили тяжело заболевшего писателя лечиться в Крым.
Возвратившись, Станюкович продолжал много работать, но болезнь отпустила его
ненадолго. Осенью 1902 года, сдав последние страницы "Севастопольского
мальчика" в журнал "Юный читатель", писатель с сильным мозговым
переутомлением и общим нервным расстройством уехал в Италию, сначала в Рим,
потом в Неаполь. Но и там, борясь с болезнью и все усиливающейся слепотой,
Станюкович продолжал писать. "Мне же работать необходимо. И не могу я не
работать. Только проснусь утром - мозг требует упражнения, как желудок пищи
в известные часы", - говорил он друзьям, уговаривавшим его поберечь себя.
В мае 1903 года он умер и был похоронен в Неаполе.


* * *