"Архимандрит Софроний(Сахаров). Преподобный Силуан Афонский " - читать интересную книгу автора

гонишь в пустыню... Если игумен не благословит, значит не на добро ты
толкаешь меня",- и с решимостью в глубине души сказал: "Умру здесь за грехи
мои".
Вводился брат Симеон в духовный подвиг вековым укладом Афонской
монастырской жизни, насыщенной непрестанной памятью о Боге: молитва в келлии
наедине; длительные богослужения в храме; посты и бдения; частая исповедь и
причащение; чтение, труд, послушание. Простой, неискушенный множеством
вопросов, как это наблюдается с современными интеллигентными людьми, он,
подобно другим монахам, усваивал новую жизнь скорее органическим слиянием с
окружающей его средой, чем устными уроками. Устные наставления игумена,
духовников и старцев в большинстве случаев бывают кратки и обычно носят
форму положительных указаний - что и как должно делать.
Одним из таких уроков для новоначального послушника является
наставление, что келлейная молитва должна совершаться преимущественно по
четкам с молитвой "Иисусовой". Многократное призывание святейшего Имени
Иисуса усладило душу брата Симеона. Радовался он, узнав, что этой молитвою
удобно молиться всегда и везде, при всякой работе и обстановке, что и во
время церковных служб хорошо "держать" ее, а когда нет возможности пойти в
храм, то ею заменяются богослужения. - Молился он горячо и много, так как
душа его пребывала в тяжелом томлении и потому сильно стремилась к Могущему
спасти.
Так прошло немного времени, всего около трех недель, и однажды вечером,
при молении пред образом Богородицы, молитва вошла в сердце его и стала сама
совершаться там день и ночь 1, но тогда он еще не разумевал величия и
редкости дара, полученного им от Божией Матери.

* * *

Брат Симеон был терпеливый, незлобивый, послушливый: в Монастыре его
любили и хвалили за исправную работу и хороший характер: и ему это было
приятно. Стали тогда приходить к нему помыслы: "Ты живешь свято; покаялся;
грехи тебе прощены; молишься непрестанно; послушание исполняешь хорошо". От
многой и усердной молитвы душа его по временам испытывала некоторый покой:
тогда помыслы говорили ему: "Ты молишься и, может быть, спасешься: но если в
раю ты не найдешь ни отца, ни матери, ни тех, кого ты любишь, то и там не
будет тебе никакой радости".
Ум послушника колебался при этих помыслах, и тревога проникала в
сердце, но по неопытности своей он не понимал, что же, собственно, с ним
происходит.
Однажды ночью келлия его наполнилась странным светом, который пронизал
даже и тело его так, что он увидел свои внутренности. Помысл говорил ему:
"Прими,- это благодать", однако, душа послушника смутилась при этом, и он
остался в большом недоумении. Молитва и после этого продолжала в нем
действовать, но дух сокрушения отступил настолько, что смех пришел к нему во
время молитвы; он сильно ударил себя по лбу кулаком: смех пропал, но дух
покаяния все же не возвратился, и молитва проходила без сокрушения. Тогда он
понял, что с ним произошло нечто недолжное.
После видения странного света, стали ему являться бесы, а он, наивный,
с ними разговаривал, "как с людьми". Постепенно их нападения усиливались;
иногда они говорили ему: "Ты теперь святой", а иногда - "Ты не спасешься".