"Михаил Соколов. Гладиатор " - читать интересную книгу автора

под неусыпным взором Качаури, Николай подивился чудовищным затратам,
произведенным ради пустого эффекта. За эти деньги вполне можно было бы
построить еще один лифт.
Вечер уже начался, судя по количеству людей, собравшихся здесь.
Отовсюду несся равномерный, как в улье, шорох движения, фон голосов и
приглушенная музыка. С прошлого раза здесь все изменилось. Что?
Да, убрали столики по всему залу. И еще что-то?.. Зал стал больше...
Возможно, убрали стены между соседними залами. Может, так и было
предусмотрено изначально? Вместо стен - огромные экраны, на которых
негромко исполняли песни... Газманов, теперь вот Долина. Видимо, чтобы все
это не превратилось в какофонию, звук был предельно приглушен. Нина, сжав
его руку, ушла. Везде стеклянистые колонны, которых раньше не было, сквозь
них головокружительно сновали разноцветные тени, расплывчато акварельные.
Народ все прибывал и прибывал. Почти у самой стены, занимая едва ли не
третью часть огромного помещения, находилась возвышенность, двумя большими
крылами охватывая весь зал. На этом, скорее, помосте, разделенные равными
промежутками для прохода, были ступенчато расставлены столы; выше всех
находились столы заднего ряда. Люди в зале медленно передвигались по залу,
беседуя друг с другом. Было очень много молодых женщин, разодетых столь
откровенно роскошно, что все это походило на ярмарку.
Может, здесь и была ярмарка. "Тщеславия, например", - подумал Николай.
Он не знал, куда смотреть. Перед ним стоял высокий мужчина, держа под
руку женщину в багрянце с узором "павлиний глаз". Мужчина повернул голову,
и Николай узнал в нем серого господина из гигантского "Крайслера". Теперь
на нем был костюм из черной ткани с едва заметной мерцающей полосой и
такого же неземного покроя. Он тоже узнал Николая, но, видимо, не мог
вспомнить, где его видел. Кивнул, потом вдруг вспомнил и, нахмурившись,
отвернулся. "Элита", - со злобой подумал Николай и отошел. Между тем певцы
и певицы со стен куда-то исчезли, белодымчатые стекловидные плоскости
озарились цветными вспышками. В глубине, на центральной части помоста, где
находился самый большой из столов, началось какое-то особенно заметное
шевеление. Высокий свод тоже зажегся быстрыми цветными зарницами. Вдруг
тяжелый пурпурный отблеск, профильтрованный сквозь прозрачный материал
свода и настенных экранов, озарил всех собравшихся. Казалось, в самом
дальнем углу гигантского зала зажгли электрическую дугу, сродни сварочной,
только цветную и огромную.
Разноцветье беспрерывно скачущих между экранами и по потолку лазерных
огней потускнело; млечность параболических сводов и настенных экранов
начала розоветь. Воздух загустел, стал быстро насыщаться запахами; Николай
уловил хвойный, но тут же началась какофония тропических цветочных
ароматов, и все присутствующие, видимо, бывшие здесь уже не раз, захлопали
в ладоши. На экранах появились: чье-то огромное лицо, его быстро сменило
изображение животных.., люди в римских латах, вероятно, гладиаторы,
оскаленная морда тигра.., и вновь вспышка, уже зеленая, после которой
повсеместно утвердился над залом огромный лик Качаури, величественно
загремевший:
- Уважаемые господа! Рад приветствовать вас на открытии очередных
ежемесячных игр, на этот раз пополнившихся новыми участниками, которые
никого из нас не разочаруют.
Качаури переждал спонтанные выражения одобрения, новые рукоплескания,