"Михаил Соколов. Гладиатор " - читать интересную книгу автора

После первого приступа голода, который он утолил жареным мясом,
приготовленным по изысканнейшему рецепту, чего, кстати, Николай не заметил,
он хлопнул сто граммов водки и вновь принялся за мясо. Следящая за ним Нина
пальчиком подозвала двух лакеев-официантов, те, следуя приказу волшебного
перста, поставили перед Николаем сразу приглянувшегося ему поросенка и трех
жареных, похожих на воробьев-переростков перепелок. Баловство в виде птичек
попробовал, понравилось, еще выпил водки, съел кусок убиенного младенца
свиной национальности и вдруг заметил поблизости красно-коричневого омара,
которого, впрочем, уже кто-то начал разнимать на сегменты. Перенятым у Нины
движением пальца стронул с места дюжего лакея, у которого под фраком
наверняка прятался "узи", а в "бабочке" бодрствовала телекамера. Лакей
понял его желание, проследив за направлением перста, бесцеремонно
указывающего на чужой пир, вздрогнул, зыбко исчез. Николай добавил еще
граммов сто, как вдруг перед ним материализовался личный омар, который
вместе с пивом и занял его на некоторое время.
Нина же улыбалась очень довольная.
А внизу уже некоторое время, как чертики из шкатулки, наяву возникали
газмановы, лещенки, Киркоровы, потом пожаловалась на судьбу Долина, Укупник
не захотел жениться на женщине, все это обретало громадную ипостась на
стенных экранах и время от времени там мелькал и его, Николая, насыщавшийся
лик, после чего лица избранной публики обращались к нему, и приходилось, не
вставая, делать величественный жест рукой, премного его веселивший.
Так пролетел час, в течение которого вокальная богема неутомимо пела.
Вдруг, словно по взмаху дирижерской палочки, народ стал стекать вниз, и
начались танцы.
К этому времени омар был съеден, запит пивом, чувствовал себя Николай
великолепно, а необычность ситуации и, главное, его личная роль во всем
этом - все возбуждало и пьянило. Он встал и помог встать Нине. Когда они
спускались по ступенькам, на них смотрели. Из танцующих большинство мужчин
были пожилого возраста, женщины же - молоденькие. Вероятно, власть приехала
сюда преимущественно с секретаршами. Знакомых лиц действительно было много.
Впрочем, узнавать знакомые по телевизору лица было почему-то так противно,
что он предпочел просто танцевать, не глядя по сторонам.
- Ты что, же, весь год здесь обитаешь? - спросил он Нину.
Она обняла его за шею, прижалась всем телом, и маленькие ножки в
сиреневых туфельках легко и мерно задвигались по скользкому паркету в такт
музыки.
- Конечно, нет. Я учусь.
- Школьница?
Она улыбнулась, и через его плечо продолжала разглядывать зал;
несмотря на то что все здесь ей были известны и волшебный блеск первых
девичьих впечатлений уже потускнел, все же она была возбуждена. Власть, тем
более когда сам пребываешь в центре всего, чарующе притягательна и дивно,
прелестно пьянит.
- Я учусь в Англии. В колледже. А через год поступлю в Оксфорд. Или в
Америку поеду, в Кембридж. Как папа решит. Он все за меня решает, мой папа.
Николай отметил изменение интонации, но не особенно обратил внимание.
Другая мысль уже овладела им, он обдумывал...
- А ты не хочешь? - машинально продолжал ее расспрашивать.
- Что? Учиться? Люблю, - сказала она, тоже думая о чем-то своем.