"Михаил Соколов. Гладиатор " - читать интересную книгу автора

Потом, когда пришло время разговоров, он понял, что это Нина.
Разговоры разговаривать как-то опять не получилось. Лишь часа через два,
когда дыхание успокоилось и мысли обрели стройность, Нина шепотом, на ухо,
рассказала ему о своих планах.
Николай согласился, что придумано хорошо. С этими мыслями и со
счастливой улыбкой на устах он заснул. Она тоже.


Глава 28

ОЖИДАНИЕ ВЫХОДА НА АРЕНУ

Утром Николай проснулся поздно, в десятом часу.
Точнее, в девять пятнадцать, если верить настенным часам. Нина спала
рядом, сладко жмурилась во сне и тыкалась носом ему в подмышку. Николай
осторожно дотянулся рукой до пачки сигарет на тумбочке. Сигареты он здесь
не оставлял, скорее всего принесла Нина.
А может, принесли вездесущие сервисные работники. Пачка была новая,
невскрытая. Пришлось трудиться одной рукой, потому что жалко было извлекать
вторую руку из-под прелестной черненькой головки Нины.
Он лежал и курил, вспоминая прошлую ночь, их неистовое узнавание друг
друга, и наслаждался утробным теплом разделенной постели, утренней тишиной,
ленивым течением времени: завтрак можно заказать в любой момент, вся
заваруха с чертовыми поединками начнется только к вечеру, во всяком случае,
не раньше трех-четырех часов, как сказала ему вчера Нина.
Утренний ветерок выдувал легчайший тюль балконной занавески, и
медленно, робко, но с непреодолимым упорством по полу крался к кровати
опрокинутый солнечный квадрат окна.
Со спинки кресла небрежно свисало Нинино сиреневое платье, изгибом
контура словно бы сохраняя текучую прелесть ее тела, сейчас так
непосредственно ощущаемого им. А на столике рядом с кроватью, на столике,
который можно было бы тронуть носком ноги, если вытянуть ее из простыни,
небрежной горкой громоздился добытый за последние дни арсенал: автомат
Калашникова, пистолет в наплечной кобуре, отличный нож в ножнах и этот
американский, красиво литый по руке пистолет-пулемет "АГРАМ-2000" левого
производства, что, впрочем, не имело никакого значения. Где-то внизу,
невидимые для него, стояли туфельки, может, что-нибудь еще, вроде пояска, а
в кресле, под брошенным платьем, или где-нибудь еще - колье, снятое вчера с
ее шейки; все это такое трудносовместимое собрание предметов в этой комнате
имело, конечно, свое значение, сейчас непонятное ему, но наполнявшее
радостью. Он был исполнен блаженного чувства: это был ясный разряд неги,
едва ли не силой оставляющий его в постели. Лучше этого ощущения ничего не
могло быть на свете.
С тумбочки, как ужаленный, грянул телефон, криком своим не только
пробудив Нину, но заставив и его руку метнуться. Он даже сломал кончик
сигареты о трубку. Вкрадчивый голос округло объяснил, что звонит по
поручению Нины Отариевны, распорядившейся вчера по поводу завтрака... Тут
сонная Нина отняла у него трубку:
- Алло! Да, да... В силе. Минут через тридцать.
Именно так.