"Михаил Соколов. Гладиатор " - читать интересную книгу автора

- А он был? Ну и что? Что сказал?
Все это она говорила небрежно, быстро и с особенным блеском в глазах;
но Качаури не вслушивался в ее тон. Он просто беседовал, слыша только ее
слова и улавливая в них тот прямой смысл, который они имели. И он отвечал
просто, как привык говорить с дочерью. Во всем разговоре этом не было
ничего особенного, но никогда после без мучительной боли, стыда и ненависти
Нина не могла вспомнить этой короткой сцены.
- Однако пора уже, - сказал Качаури, взглянув на часы. - Пойду возьму
за хобот нашего мордоворота.
- Да, - сказала Нина и, встав, заломила руки, не замечая, как хрустят
суставы пальцев. - Я тоже пойду.
- Со мной? Зачем тебе утруждаться? Если только у тебя нет особенного
намерения? - пошутил он.
- Да, конечно... Нет, что ты, - сказала она, не глядя на него и
краснея до корней волос. - Но ты, я думаю, зайдешь ко мне после всех этих
драк?
- О да! Мы вместе поужинаем, - отвечал он. - Кроме того, я хотел бы
обсудить с тобой кое-какие планы. Они касаются и тебя. Ну все, кажется,
пойдем.
Скоро начало, а тебе лучше присматривать за операторами на
тотализаторе. Упырь, надо признать, хоть и был пренеприятнейшей личностью,
но работать умел шустро. Теперь глаз да глаз нужен. Наши доморощенные
демократы-олигархи могут забыть нолик в расчетном счете.
Качаури и Нина вышли вместе. Он по-отечески еще раз поцеловал дочь в
щеку, и они расстались.
Когда Отари Карлович привел Николая к арене, Нина уже давно сидела в
операторской ложе, скорее напоминавшей малый компьютерный зал с десятком
операторов перед экранами, которые внимательно прослеживали ставки гостей
на каждую схватку, а также номера заранее обговоренных счетов и реквизиты
банков. Сутью всей этой электронной суеты являлась чрезвычайно ценимая
всеми четкость исполнения волеизъявления присутствующих на трибунах гостей.
Перед каждым гостем, на заранее обговоренном месте, помещался пульт
управления, куда достаточно было вставить собственную банковскую карточку,
потом набрать цифру и определенное количество нулей, которыми можно было
рискнуть. Все остальное делал оператор, следя за этим умопомрачительным для
непривычного человека гольфстримом безналичной валюты.
И конечно же, меньше всего происходящим на экранах интересовалась
Нина. Она увидела отца еще издали. Два человека, отец и Николай, были
сейчас для нее двумя центрами жизни, и без помощи внешних чувств она
ощущала их близость. Она еще издалека почувствовала приближение отца и
невольно следила за ним по тем волнам оживления, среди которых он двигался.
Как раз закончился бой медведя с кабаном, их уже унесли, и, как было
заведено, в промежутках кто-то исполнял эстрадный номер. Сейчас это был
Киркоров, до него пел Укупник, еще кто-то, не важно. Нина видела, как отец
поднимался все выше к двери их ложи, то снисходительно отвечая на
заискивающие приветствия, то дружелюбно здороваясь с равными, то
старательно замирая у сильных мира сего.
К нему, впрочем, и самые сильные относились с подчеркнутым
дружелюбием, тем более естественным, что Качаури ассоциировался у них с
чем-то легким, праздничным, доступным лишь изредка, как вот в эти несколько