"Михаил Соколов. Гладиатор " - читать интересную книгу автора

испуга, отвращения или опасливого восхищения. Последнее относилось к тому
медику, который все еще держал рот монстра открытым.
- Достижение современной стоматологии, - пояснил Качаури. - До этого
зубы у него были, прямо скажем, не для эстрады. А теперь он запросто
разгрызет вашу руку, например. Настоящий хищник. Мы его сырым мясом кормим.
Да вы ведь уже знаете, знакомились.
Игнорируя последнюю реплику, Николай повторил свой вопрос:
- Так что это за инъекции?
- Кое-что гормональное: адреналин и прочее. Он же туп, как.., корова.
Ну а гормональные уколы его немного подстегнут. Это же, по сути, механизм,
хоть и биологический.
Вдруг, словно живая иллюстрация к последним словам, раздался
характерный оглушительный звук, и в воздухе разлилось зловоние. Гоблин
равнодушно посмотрел на ближайшего медика, судорожно зажавшего себе нос.
- Издержки содержания животных в закрытых помещениях, - весело отметил
Качаури и направился к выходу.
- Пойдемте, пойдемте! - крикнул он замешкавшемуся Николаю, со странным
чувством разглядывавшему эту здоровенную гору мяса.
- Вы относитесь к нему, как к роботу, - со злобой сказал Николай
Барону.
- Почти. Скорее как к животному. Так он и есть животное. К тому же
очень ценное. Идите к себе, вами тоже займутся.
- Инъекции? - подозрительно спросил Николай.
- Нет, что вы. Нам нужны ваши естественные реакции. Кстати, -
приостановился он, - у вас ничего не болит? Руки, ноги? Мне не нужен
поврежденный материал. И не нужен преждевременно остановленный бой.
- Катитесь-ка вы лучше.., на трибуну! - в сердцах воскликнул Николай,
направляясь к знакомой двери, где его уже поджидал Аслан.


Глава 37

ВСЕ БЕССМЫСЛЕННО

Трибуны возбужденно шевелились. Последний бой прошел прекрасно.
Подскочивший помощник доложил, что пара бойцов, вооруженных ножом, как и
было договорено, резали себя беспощадно. Жизненно важные органы остались
неповрежденными, но мышцы они друг другу исполосовали в лапшу.
Качаури, слушая доклад, рассеянно оглядывался.
Нина была на месте, в операторской ложе. Это его обрадовало и
успокоило. С самого утра его тревожила любая мысль о дочери. Ее на время
пресеченный бунт, дурацкое девичье влечение к этому дебильному
самцу-милиционеру, их сегодняшний вояж утром, потеря машины, которую, как
пояснила Нина, у них нагло угнали из-под носа, - все вместе тревожило. Он
даже приказал не пускать ее к Казанцеву перед вечерним выступлением.
Сейчас, увидев ее, он успокоился было, и тут же беспорядочный рой
предположений, страхов, попыток успокоить себя заполнил его голову.
На арене стайка девочек а-ля американские герлы выбрасывали ножки
из-под красных балетных пачек.
В их кольце извивалась с гибкими самцами певица Лайма Вайкуле и