"Михаил Соколов. Гладиатор " - читать интересную книгу автора

вероятно, имела ключи ко всем гостевым номерам.
В номере, едва прикрыв за собой дверь, ринулся в душ, на ходу снимая
трусы и плавки. Быстро смыл с себя пот, чужую и свою кровь и голым побежал
в спальню, где торопливо оделся в собственные джинсы, рубашку и
туфли-мокасины, приобретенные - давно ли? - давно, в городе. Сумка,
документы, пистолет с обоймами - пожалуй, все. Нож на всякий случай.
Черт! Взглянул на часы, девять двадцать. За окнами уже темно. Вышел и
закрыл за собой дверь.
И вот так, весь, как струна, - приоткрытая сумка, лежащий сверху
пистолет, рука готова нырнуть за оружием, - дошел до лестницы и быстро
сбежал на первый этаж. Здесь поглядел в приоткрытую дверную щель: зал
вестибюля полон только сейчас начавшей выбираться из цирка публикой.
Сколько же времени прошло? Или просто никто не торопится?
Николай пожалел на секунду, что не надел черный костюм - легче было бы
затеряться. Ну да ладно, плевать. Вышел и спокойно, без судорожной
торопливости, с деловым видом направился к выходу. Его узнавали, некоторые
осмеливались заступать дорогу, с жадным упоением разглядывая его разбитое
лицо; Николай вежливо отстранялся: потом, потом.
Знал, что замаскированные мальчики среди публики не осмелятся затевать
здесь не то что стрельбу - скандал.
Вышел на полированные плиты крыльца. Полупрозрачная лента акведука к
пристани. Ярко освещенный пляж, яхты, катера. Переливчатый пронзительный
звон нескольких водных мотоциклов с любителями быстрой езды.
И темная жара, бархатная жара. Бриз доносил влажный запах моря, но
из-за здания густо и хвойно пахнуло заповедным лесом. Голова у Николая
тяжелела от всех этих драк, от пестроты огней, от музыки, льющейся
отовсюду, от взглядов обгоняемых и идущих навстречу людей.
Свернув вправо, он пошел в сторону калитки и сразу заметил вдали -
там, где свет от здания уже терял силу, сглаживая подробности, но четко
выделяя силуэт, - троих, шедших навстречу людей. Томная одурь сразу прошла,
потому что, кроме этих троих, никого там не было, а главное, в похожем на
прицел "Калашникова" тройном контуре впереди (две внешние фигуры по бокам
низенькой в центре) он подсознательно выделил Нину. С усталым бешенством
Николай действительно убедился, что это она, еще до того, как бьющий в
глаза свет позволил обоим баронским волкодавам, насильно возвращавшим Нину
к отцу, узнать его.
Он остановил руку, схватившую пистолет. Нет, лучше нож.
Поравнявшись с группой, уже настороженной его приближением, шагнул
ближе и ударил ближайшего пса рукояткой в висок. Повернулся к радостно
вскрикнувшей Нине и рвущему из наплечной кобуры пистолет второму конвоиру.
Смешанное чувство - радость от удачной встречи, боязнь за нее,
брезгливая усталая ненависть к сегодняшнему насилию - словно в попытке
поставить на всем этом безобразии крест, нет, лучше печать (подписать и
запечатать), он с силой ударил нового врага ножом в лоб. Толстое лезвие со
скрипом вошло в кость между глаз и мертво заклинило; Николай оставил его
медленно остывать вместе с телом.
А Нина даже не обратила внимания на близкую смерть. От удачи, от
неожиданного спасения что-то взвинченно шептала. Он прервал ее:
- Почему ты до сих пор не в машине?
- Отец ни на минуту не отходил весь вечер. Я уже потеряла всякую